В 4-й том вошли основные произведения И.А.Ильина, относящиеся к философии права и государства: «Понятия права и силы», «Общее учение о праве и государстве», «О сущности правосознания», «О монархии и республике».
В них автор предстает как ученый-правовед и государствовед, создавший идеальное, но вместе с тем и реальное учение о правосознании — основе всякого нормального и естественного устройства государственной и общественной жизни и основе власти как формы политического бытия.
Собрание сочинений в 10 томах. Том 5
В 5-й том собрания сочинений И.А.Ильина включены его работы «Основное нравственное противоречие войны», «О сопротивлении злу силою», а также лекции и статьи, посвященные центральному вопросу нравственной философии — проблеме добра и зла, их внутренней духовной сущности и акту сопротивления злу. В приложении помещена обширная полемика вокруг идей философа.
Собрание сочинений в 10 томах. Том 7
В 7-й том вошли лекции и брошюры И.А.Ильина, посвященные анализу идейной и духовной сущности большевизма и коммунизма как общемировых явлений, разоблачению античеловеческой политики большевиков в советском государстве, перспективам и путям строительства новой России. Большинство предлагаемых работ публикуется на русском языке впервые.
Аксиомы религиозного опыта. Исследование в 2-х томах
«Аксиомы религиозного опыта» (1953). Последний труд - итог работы всей его жизни. С позиции православного христианина автор исследует опыт личных духовных переживаний человека, его нравственное состояние, размышляет о непростом пути человеческой души к вере в Бога.
Национальная Россия: наши задачи
«Национальная Россия: наши задачи» — книга для борцов за Великую Россию, грозное предупреждение всем ее врагам, как с Запада, так и с Востока.
Опубликованные в ней статьи рассылались под грифом «Только для единомышленников» руководящим чинам русской боевой организации РОВС и являлись мощным идеологическим оружием в руках ее членов, мечтавших о грядущем национальном диктаторе, способном возродить и обновить Россию.
О грядущей России. Избранные статьи
Творческое наследие выдающегося русского мыслителя Ивана Ильина, изгнанного Советским правительством из страны в 1922 г., по крупицам начинает возвращаться к русскому читателю, которому оно адресовано.
Книга «О грядущей России» — первое объемное издание трудов автора, созданных в эмиграции. Они посвящены посткоммунистической, то есть современной России.
О сущности правосознания
«О сущности правосознания» — одно из его замечательных сочинений, посвященных вопросам власти и государственного устройства.
Автор, в совершенстве владея историей и философией права, раскрывает духовный смысл и государственное предназначение правосознания. Развивая русскую государствоведческую традицию, исходя из национальных интересов России, он дает ответы на вопросы о сущности государства и формах власти.
Основы христианской культуры
В книгу знаменитого русского философа И.А.Ильина включена одна из самых выдающихся работ — итог всей жизни писателя — «Аксиомы религиозного опыта», в которой на простых примерах показаны возможные духовные пути человека к Богу, а также известное исследование «Основы христианской культуры».
Автор с позиций православного христианства рассматривает практически все варианты религиозных опытов личности, учитывая ее психологические особенности, воспитание, образ жизни и жизненные ценности, показывает эволюцию душевных потрясений на пути к вере и в то же время приводит примеры из других религий.
Переписка двух Иванов. 1927-1934
В этом томе впервые публикуются 222 письма русского религиозного философа, национального мыслителя и ученого-государствоведа И.А. Ильина и великолепного православного писателя И.С. Шмелева из коллекции мичиганского Архива И.А. Ильина (США) и 3 письма из частного архива И. Жантийома (Франция) периода 1927 - 1934 годов.
Переписка двух Иванов. 1935-1946
В этом томе впервые публикуются письма русского религиозного философа, национального мыслителя и ученого-государствоведа И.А. Ильина и великолепного православного писателя И.С. Шмелева из коллекции мичиганского Архива И.А. Ильина периода 1935 - 1946 годов.
Понятия права и силы (опыт методологического анализа)
Первая оригинальная работа Ильина — «Понятия права и силы. Опыт методологического анализа» — посвящена, казалось бы, частному вопросу: можно ли в определенном отношении считать тождественными право и силу?
Главный смысл работы Ильина заключается в демонстрации того, что право в его сущностном понимании не есть «реальность» в обычном смысле этого слова. Право есть внешнее выражение некоторых глубинных отношений между людьми, выходящих за пределы их существования в материальном мире.
Путь духовного обновления
В книге публикуются главные идеологические труды великого русского мыслителя, философа Ивана Александровича Ильина.
Правильные пути, ведущие к национальному возрождению России, по Ильину: вера в Бога, патриотизм, историческая преемственность, монархическое правосознание, духовный национализм, российская государственность, частная собственность, новый управляющий строй, новый русский духовный характер и духовная культура.
Путь к очевидности
«Путь к очевидности» — произведение И.А. Ильина (изд. посмертно в Мюнхене в 1957 г.), подводящее итог его многогранной философской деятельности.
Современное человечество, утверждает Ильин, переживает глубочайший кризис; в своей основе это кризис духовный, т. е. разрушение коренных духовных начал человеческого бытия.
Важнейшая задача состоит в том, чтобы восстановить и обновить эти начала, для чего необходимо глубоко проникнуть в их подлинную природу, а также понять особенности усвоения и трансляции духовных ценностей в обществе, роль различных социальных институтов (семьи, нации, государства и т. д.) в данном процессе.
Иван Ильин — один из самых проницательных русских мыслителей. Он покинул Россию на «философском пароходе» в 1922, когда советским правительством из страны был изгнан весь цвет российской интеллигенции, а «возвратился» в 2005: его прах был доставлен из Швейцарии в Москву и перезахоронен на кладбище Донского монастыря.
Мысли философа, искренние и пронзительно мудрые, деликатно наставляют читателя, учат его искусству жизни. Уроки Ивана Ильина — это ценные рецепты истинного проявления христианства. Свобода, любящее сердце и умение «вчувствоваться» — это и есть, по мнению писателя, главные составляющие человеческого счастья.
Настоящий сборник состоит из трех сочинений, объединенных общим внутренним замыслом: «Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий», «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» и «Путь к очевидности».
Выдающийся русский философ, правовед, социальный мыслитель, публицист, работы которого оказали влияние на многие направления русской мысли.
Ильин Иван Александрович (28.3/9.4.1883 - 21.12.1954) - правовед и религиозный философ. Родился в Москве в семье присяжного поверенного А. И. Ильина. Мать Ильина, урожденная Швейкерт фон Штадион, евангелическо-лютеранского вероисповедания, перешла после замужества в православие.
Учился сначала в 5-й, а затем в 1-й Московской гимназии, которую окончил с золотой медалью в 1901 г. Как и все его братья (двое старших и один младший), пошел по стопам своего отца и поступил в Московский университет на юридический факультет, который окончил с дипломом первой степени в 1906 г. Был оставлен на факультете для подготовки к профессорскому званию.
В 1906 г. женился на Н. Н. Вокач (1882-1963), занимавшейся философией, искусствоведением, позже - историей, по взглядам - духовно близкой Ильину.
В 1910-1912 гг. жил за границей (Германия, Италия, Франция), где продолжил свою научную деятельность в университетах Гейдельберга, Фрейбурга, Геттингена, Парижа, Берлина; занимался в семинарах Г. Риккерта, Г. Зиммеля, Л. Нельсона, Э. Гуссерля; собирал материалы и готовил диссертацию.
После возвращения из научной командировки в 1912 г. преподавал в Московском университете и в ряде высших учебных заведений Москвы.
В 1918 г. защитил диссертацию «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», за которую сразу получил две степени - магистра и доктора гос. наук.
В 1921 г. стал председателем Московского Психологического общества (вместо скончавшегося Л. М. Лопатина).
После 1917 г. неоднократно арестовывался и в 1922 г. вместе с женой был выслан в Германию с большой группой ученых, философов и литераторов.
В Берлине Ильин принял участие в создании центра русской культуры: в частности, был одним из организаторов, профессором и деканом Русского Научного института. Издавал журнал «Русский Колокол» (1926-1930), читал лекции по русской культуре, был идеологом Белого движения. Его деятельность не нашла одобрения у нацистской власти в Германии. В 1934 г. Ильин потерял работу, а в 1938 г. был вынужден бежать в Швейцарию, где обосновался в пригороде Цюриха Цолликоне.
Швейцарские власти запретили ему всякую политическую деятельность под страхом возвращения в Германию, он был лишен заработка и сам оценивал свое положение как «раба в демократическом государстве».
В эти годы он писал в основном философско-художественные работы, завершал главные труды своей жизни, но не оставил и политическую философию, хотя вынужден был издавать свои политические статьи анонимно. Частые болезни не позволили ему закончить и издать все задуманное. Многие его произведения вышли в свет только после его смерти усилиями жены, учеников и друзей. Похоронен Ильин в Цолликоне (прах Ивана Александровича и его жены Натальи Николаевны перезахоронен в Москве, на кладбище Донского монастыря, 3 октября 2005 г. - Ред.)
Творческое наследие Ильина огромно. Оно насчитывает более 40 книг и брошюр, несколько сот статей, более ста лекций и большое количество писем.
Работы Ильина группируются вокруг следующих тематических областей.
История философии и философских учений. Его исследования в этой области начались еще со студенческих (неопубл.) и кандидатских работ: «Идеальное государство Платона в связи с его философским мировоззрением» (1903), «Учение Канта о «вещи в себе» в теории познания» (1905), «О «Наукоучении» Фихте Старшего издания 1794 г.» (1906-1909), «Учение Шеллинга об Абсолютном» (1906-1909), «Идея конкретного и абсолютного в теории познания Гегеля» (1906-1909), «Идея общей воли у Жан-Жака Руссо» (1906-1909), «Метафизические основы учения Аристотеля о Doulos Fysei» (1906-1909).
Его исследования были продолжены в критических обозрениях «Бердяев Николай. Новое религиозное сознание и общественность» (Юридическая библиография. Ярославль, 1907, № 1), «Булгаков Сергей. Карл Маркс как религиозный тип». (Там же, 1908, № 1-6), «Вл. Ильин. Материализм и эмпириокритицизм» (1909). «Идея личности в учении Штирнера» (1911), «Кризис субъекта в наукоучении Фихте Старшего» (1912), «Шлейермахер и его «Речи о религии» (1912), «О возрождении гегельянства» (1912), «Философия Фихте как религия совести» (1914), «Учение Гегеля о сущности спекулятивной мысли» (1914), «Учение Гегеля о реальности и всеобщности мысли» (1914), «Проблема оправдания мира в философии Гегеля» (1916), «Логика Гегеля и ее религиозный смысл» (1916), «Учение Гегеля о свободе воли» (1917), «Учение Гегеля о морали и нравственности» (1917).
Последние шесть больших статей вошли в знаменитый двухтомник «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека» (1918). В нем Ильину удалось обнаружить в философском учении Гегеля «основную идею, скрывающую в себе «главное», то существенное, во имя чего это учение вынашивалось, созревало и находило в себе одеяние слов», но которой Гегель не посвятил ни отдельной книги, ни даже отдельной главы, хотя и пронес ее через все свое творчество. Это идея «спекулятивно-конкретного»: «Все реальное подлежит закону спекулятивной конкретности» - вот содержание того кардинального опыта и той основной идеи, которой посвящена вся философия Гегеля», - заключает Ильин.
Нужно заметить, что, написав столь фундаментальное исследование о Гегеле, Ильин никогда не был гегельянцем (вопреки расхожему мнению о нем), о чем он сам высказался во введении к немецкому переводу своей книги в 1946 г. Более того, ему, как правоведу, ученику Н. И. Новгородцева, понадобилось изучение Гегеля в связи с его философией права, о чем Ильин написал в первом тезисе своей диссертации: «Философия Гегеля есть целостное метафизическое учение, посвященное единому предмету и созданное единым методом. Исследование его философии права и государства должно начинаться с усвоения этой единой и общей метафизической основы».
Последний, двадцать третий, тезис диссертации гласил: «В таком понимании государства заложены глубокие трудности, которые имеют обнаружить кризис теодицеи, созданной Гегелем». Тем самым Ильину, как ученому-правоведу и государствоведу, пришлось не только обнаружить «неудачу» Гегеля в этом направлении, но и приступить к созданию своей собственной, не зависимой от гегелевской, системы и теории права и государства.
Философия права. Работа Ильина над проблемами философии права началась с кандидатского сочинения (неопубл.) «Проблема метода в современной юриспруденции» (1906-1909), с его брошюр «Что такое политическая партия» (1906) и «Свобода собраний и народное представительство» (1906). Первой его научной работой была статья «Понятие права и силы» (1910, немецкий вариант 1912). Затем им была написана глава книги-учебника «Общее учение о государстве» (1915), статья «О приятии права» (1916) и рецензия на книгу К. А. Кузнецова «Очерки по истории права».
После февральской революции он издал в «Народном праве» пять брошюр: «Партийная программа и максимализм», «О сроке созыва Учредительного Собрания», «Порядок или беспорядок?», «Демагогия и провокация» и «Почему «не надо продолжать войну»?», в которых были сформулированы идеи правового государства. В 1919 г. он закончил свой фундаментальный труд «Учение о правосознании», который под другим названием был опубликован его вдовой в 1956 г. Ильин относил право к духовной сфере.
Его установку можно обозначить как православно-христианскую, относящую право (естественное) к тайне творения Господня и замыслу Бога о человеческом обществе. Согласно Ильину, законы, которые должны осуществляться между людьми в их жизни и деятельности, - это нормы, или правила, указывающие человеку искомый им лучший путь его внешнего поведения. При выборе способа своего поведения (совершенно свободно, в силу присущей ему от природы и Бога свободы) человек бывает всегда «прав», если он следует в русле этого установленного пути, и «не прав», если он его не придерживается. Поэтому создание людьми порядка социальной жизни по своему произволу хотя и возможно, но всегда обречено на неудачу.
Ильин сформулировал три «аксиомы правосознания», лежащие в основе правовой жизни любого народа, те «основные истины, которым в жизни соответствуют основные способы бытия, мотивирования и действования»: «закон духовного достоинства, закон автономии и закон взаимного признания».
Первое, что отличает настоящего гражданина, - это свойственное ему чувство собственного духовного достоинства. Он чтит духовное начало в самом себе, свою религиозность, свою совесть, свой разум, свою честь, свои убеждения, свое художественное чутье.
Второе - это его внутренняя свобода, превращенная в самостоятельную дисциплину. Он, гражданин, есть некий ответственный самоуправляющийся волевой центр, истинный субъект права, которому подобает быть свободным внутренне и поэтому принимать участие в государственных делах. Такому гражданину подобает уважение и доверие. Он есть как бы твердыня государственности, носитель верности и самообладания, гражданственный характер.
Третье, что отличает настоящего гражданина, - это взаимное уважение и доверие, которое связывает его с другими гражданами и с его государственной властью.
Эти аксиомы, как и все учение о правосознании, - «живое слово» о той духовной атмосфере, в которой нуждается право и государство для своего процветания. Аналогично этому разработанные им аксиомы власти, вместе с его теорией «свободной лояльности», являются источниками «правильной политической жизни».
Теории государства и политического устройства посвящены многочисленные статьи и лекции, а также двухтомник «Наши задачи» (1956) и незаконченный труд «О монархии и республике» (1978). Для его позиции убежденного монархиста характерно то, что он всегда оставался «непредрешенцем», считал, что навязывать монархию народу, разучившемуся иметь царя, неосмотрительно и вредно.
Для России после крушения большевизма Ильин считал необходимым найти разумное сочетание монархических и республиканских предпочтений с аристократическим, ведущим слоем «национальной диктатуры». В связи с этим в его творчестве значительное место занимает рассмотрение вопросов истинного патриотизма и национализма, который он определил как любовь к духу своего народа. Еще в 1914-1915 гг. он прочитал свою знаменитую лекцию «Об истинном патриотизме», основные идеи которой позднее вошли в книгу «Путь духовного обновления» (1937).
Нравственная философия. Этим проблемам посвящены его работы «О любезности. Социально-психологический трактат» (1912), «Основное нравственное противоречие войны» (1914), «Духовный смысл войны» (1915) и особенно знаменитая книга «О сопротивлении злу силою» (1925), вызвавшая полемику как в России, так и за рубежом.
На двуединый вопрос: «Может ли человек, стремящийся к нравственному совершенству, сопротивляться злу силою и мечом? Может ли человек, верующий в Бога, приемлющий Его мироздание и свое место в мире, не сопротивляться злу мечом и силою?» Ильин ответил так: «Физическое пресечение и понуждение могут быть прямою религиозною и патриотическою обязанностью человека, и тогда он не вправе от них уклониться».
Религиозная философия. Ильин не принадлежал к плеяде последователей Вл. Соловьева, с которыми связывают обычно русский религиозно-философский ренессанс начала XX в. Предметом его внимания был внутренний нечувственный опыт, то, что называют духом (надо заметить, что Ильин при этом не был спиритуалистом, подобно Л. М. Лопатину). Дух по Ильину есть самое главное в человеке. «Каждый из нас должен найти и утвердить в себе свое «самое главное» - и никто другой заменить его в этом нахождении и утверждении не может. Дух есть сила личного самоутверждения в человеке, - но не в смысле инстинкта и не в смысле рационалистического «осознания» состояний своего тела и своей души, а в смысле верного восприятия своей личностной самосути, в ее предстоянии Богу и в ее достоинстве. Человек, не осознавший своего предстояния и своего достоинства, не нашел своего духа» (см. «Аксиомы религиозного опыта», т. 1. Париж, 1953).
Для постижения духовных сущностей Ильин использовал метод Гуссерля, который понимал так: «Анализу того или другого предмета должно предшествовать интуитивное погружение в переживание анализируемого предмета». Его девизом было: «primum esse, deide agere, postemo philosophari» - «вначале быть, потом действовать, после этого философствовать».
Вместе с тем он всегда пытался найти философско-духовному опыту ясное и точное словесное выражение. С другой стороны, Ильин жил в эпоху критики рационалистических и метафизических философских систем, в эпоху повышенного интереса и устремления к иррациональному, бессознательному. Эта тенденция отразилась и на нем.
Еще в 1911 г., будучи молодым, но уже уверенно входящим в философию человеком, он писал: «В настоящее время философия переживает тот момент, когда понятие прожило свое богатство, износилось и протерлось внутренне до дыры. И современные гносеологи напрасно выворачивают его, надеясь починить его как-нибудь или уповая на самочинное внутреннее зарождение в нем нового содержания. Понятие голодает по содержанию все сильнее и сильнее; оно вспоминает те времена, когда в нем жило бесконечное богатство, когда оно само несет в себе бездну; понятие жадно тянется к иррациональному, к неизмеримой полноте и глубине духовной жизни. Не погибнуть в иррациональном, а впитать его и расцвести в нем и с ним - вот чего оно хочет; философия должна вспыхнуть и разверзнуть неизмеримые недра в себе, не порывая своего родства с наукой, то есть сохраняя в себе борьбу за доказательность и ясность».
В книге о Гегеле Ильин показал, какую неудачу потерпела его грандиозная, тщательно разработанная система, когда столкнулась с иррациональным в истории. Реакцией на эту неудачу Гегеля стал пагубный крен в сторону иррационализма, индивидуализма, персонализма, позднее - психоанализа.
Ильин, следуя православной традиции, с ее четким различением тварного и нетварного, стремился достичь в своем учении равновесия и сочетания духа и инстинкта, законов природы и законов духа, и это представляется центральным местом его религиозной философии.
Несоответствие и соответствие между духом и инстинктом позволили Ильину усмотреть причину мирового духовного кризиса, в том числе источник революций и разрушений и вместе с тем увидеть и указать путь оздоровления и возрождения России. Этот универсальный подход исследователь его творчества В. Офферманс расценил как мессианскую идею, выразив это в названии своей книги: «Человек, обрети значительность!» Дело жизни русского религиозного философа Ивана Ильина - обновление духовных основ человечества».
Эстетика, философия художества и литературная критика. Эстетическая установка Ильина была вне так называемого серебряного века и имела другой источник. Для него «красота» не была ее центральным пунктом или единственным предметом. Во главу угла он ставил художество, процесс рождения и воплощения эстетического образа, а на вершину - художественное совершенство, которое внешне может быть лишено «красоты».
Искусство для него - «служение и радость». А художник - «прорицатель», он не творит из ничего, а творчески созерцает духовное, невидимое и находит ему точное словесное (или любое другое, в зависимости от вида искусства) выражение; художник есть сочетание гения (духовно созерцающего) и таланта (одаренного исполнителя). Он написал две эстетические монографии и большое количество лекций о Пушкине, Гоголе, Достоевском, Толстом, Бунине, Ремизове, Шмелеве, Мережковском, Метнере, Шаляпине и др.
Наконец, следует выделить главный предмет философского исследования Ильина, ради которого он написал все остальное, - это Россия и русский народ. Этой теме посвящены такие его работы, как брошюры «Родина и мы» (1926), «Яд большевизма» (1931), «О России. Три речи» (1934), «Творческая идея нашего будущего: Об основах духовного характера» (1937), «Пророческое призвание Пушкина» (1937), «Основы борьбы за национальную Россию» (1938), «Советский Союз не Россия» (1949); созданный им журнал «Русский Колокол» (1927-1930); книга «Мир перед пропастью. Политика, экономика и культура в коммунистическом государстве» (1931, на нем.), «Сущность и своеобразие русской культуры» (1942, на нем.), «Взгляд вдаль. Книга размышлений и упований» (1945, на нем.), «Наши задачи» (1956).
Это не полный перечень написанного Ильиным о России, о ее истории, о ее будущем, о русском народе с его сильными и слабыми сторонами. Религиозные установки и прафеномены русской православной души Ильин обозначил так: «Эти установки суть: сердечное созерцание, любовь к свободе, детская непосредственность, живая совесть равно как воля к совершенству во всем; вера в божественное становление человеческой души. Эти прафеномены суть: молитва; старчество; праздник Пасхи; почитание Богородицы и святых; иконы. Кто образно представит себе хотя бы один из этих прафеноменов православия, то есть по-настоящему проникнется им, и прочувствует, увидит его, тот получит ключ к русской религии, душе и истории».
основные труды
Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека. М., 1918. Т. 1.Религиозный смысл философии. Париж, 1925.
Основы художества. О совершенном в искусстве. Рига, 1937.
Аксиомы религиозного опыта. Исследование. Т. 1-2. Париж, 1953,
Наши задачи. Статьи 1948-1954. Т. 1-2, Париж, 1956.
О сущности правосознания. Мюнхен, 1956.
О тьме и просветлении. Книга художественной критики. Бунин - Ремизов - Шмелев. Мюнхен, 1959.
Путь духовного обновления. Мюнхен, 1962.
О монархии и республике. Нью-Йорк, 1979.
Родина и мы. Смоленск, 1995.
Основы государственного устройства. Проект Основного закона России. М., 1996.
О воспитании национальной элиты. М., 2001.
Ильин Иван Александрович, биография которого является темой этой статьи, был известным русским публицистом и писателем. Главное место в его жизни занимала философия. Известно, что он был сторонником Белого движения, а также последовательным критиком политики коммунистической власти в России. Даже на смертном одре он не оставил своих идей. Биография этого человека представляет собой совокупность интереснейших фактов и хитросплетений судьбы. Давайте познакомимся с ним поближе.
Семейные узы
Иван Ильин появился на свет в семье дворян. Отец мальчика Александр был крестником самого императора Александра II. Он работал присяжным поверенным и губернским секретарем. В 1885 году стал владельцем огромного имения «Большие поляны». Немного позже работал гласным Пронского уездного собрания.
Матерью нашего героя была российская немка Каролина Швейкерт фон Штадион. Девушка была ярой лютеранкой и дочерью коллежского советника. В 1880 году она приняла православие. Венчание происходило в церкви Рождества в селе Быково (Московская губерния).
Иван Ильин не был единственным ребенком в семье. У него было три брата. Каждый из них пытался отыскать свой путь в жизни, но в итоге все они поступали на юридический факультет и шли по стопам отца.
Дед Ивана по линии отца был строителем Большого Кремлёвского дворца, а немного позже его комендантом. Также он получил звание полковника. Родная тетя Ильина Екатерина Жуковская (работала переводчиком под псевдонимом Д. Тороховой) была супругой известного публициста Юлия Жуковского. Вторая тетя по линии отца заполучила в мужья талантливого историка и педагога из Санкт-Петербурга Якова Григорьевича Гуревича.
Перечислять всех известных родственников этой семьи можно ещё долго. Каждый из них чем-то отличился и оставил после себя след. Иван Александрович Ильин, философ и публицист, не был исключением.
Обучение
Мальчик появился на свет в Москве в 1883 году, 28 марта. Его крестили в церкви Рождества Богородицы 22 апреля. Знакомиться с грамотой он начал в 5-й Московской гимназии, где проучился ровно 5 лет. После этого в свои стены его приняла 1-я Московская гимназия, которую он в 1901 году окончил с золотой медалью.
Мальчик получил классическое образование, которое включало в себя знание таких языков, как греческий, церковнославянский, латинский, немецкий, а также французский. Известно, что Иван Ильин во время обучения питал особый интерес к философии, но после окончания гимназии поступил в Московский университет на юридический факультет. Уже в 1906 году он становится выпускником университета и получает диплом 1-й степени. Ему предлагают остаться, чтобы попробовать себя в качестве преподавателя. В скором времени И. Ильин начинает читать лекции. Через три года становится приват-доцентом.
Философия
После начала преподавательской деятельности Иван смог больше времени уделять тому, что его действительно интересовало, - философии. В 1910 году присоединяется к Московскому психологическому обществу. Он пишет научную работу на тему «Понятие силы и права». Вскоре уезжает в командировку во Францию и Германию, где изучает новые течения европейской философии. Спустя 8 лет Ильин защищает диссертацию по теме «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека». За огромный проделанный труд ему дали степень доктора и магистра государственных наук.
Эмиграция
Иван Ильин - философ, который не боялся высказывать свои взгляды. Его официальными оппонентами были два профессора - Е. Трубецкой и П. Новгородцев. Политические взгляды героя нашей статьи были довольно радикальны во время Первой русской революции. К 1906 году он остепенился и ушел с головой в научную деятельность.
Осенью 1922 года его высылают из России по личному приказу В. И. Ленина на «Философском пароходе». Последний состоял исключительно из видных, но неугодных власти экономистов, историков и философов. Местом ссылки стал город Штеттин, который на то время принадлежал Германии, но на сегодняшний день эта территория относится к владениям Польши. Он устраивается работать в Русский научных институт (Берлин) и остается тут на несколько лет.
К 1930 году государственное финансирование учебного заведения прекратилось, и Ильину пришлось искать иные способы заработка. Он принимал активное участие в антикоммунистических митингах и публиковался в кругах «политического протестантизма».
С 1920-х годов Ильин становится одним из ключевых идеологов Белого движения. С 1927 по 1930 год он работает издателем и редактором «Русского колокола». В 1934 году теряет работу. С тех пор его начинает преследовать гестапо.
В 1938 году Ильину удается переехать в Швейцарию. Большую поддержку, в том числе финансовую, ему оказывает Сергей Рахманинов. И. Ильин - философ, который был предан делу до конца своих дней. Остаток жизни он проводит в Цолликоне, где продолжает научную деятельность. Известно, что Ильин Иван Александрович «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний» и «Путь к очевидности» написал именно здесь.
Библиотека
С 1966 по 2005 год книги из личной библиотеки Ильина можно было найти в Мичиганском университете. С 2006 года они находятся в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеке МГУ им. М. Ломоносова. Личная библиотека Ивана Александровича насчитывает 630 книг и других печатных изданий. Около 560 книг русскоязычные. В основном он собирал издания по философии, истории и литературе. Также в его коллекции есть редкие труды Н. Карамзина и другие ценнейшие издания. На сегодняшний день каталог изданий библиотеки Ильина доступен каждому в электронном и печатном виде.
Книги
Свои книги Ильин (философ) посвящал разным темам. Он писал о России и её политическом режиме, о жизни, её сути и проблемах, о глобальных проблемах философии, о фашизме и даже об орфографии. Сферы его интересов были очень широки. Среди признанных и наиболее известных работ философа находятся следующие:
- «О сопротивлении злу силою»;
- «Аксиомы религиозного опыта»;
- лекции по теме «Понятия монархии и республики»;
- «Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека»;
- «О сущности правосознания».
Ильин Иван Александрович о России
И. Ильин считал, что западные страны стремятся расчленить Россию, и утверждал, что для них она - не более чем рынок сбыта. Он считал, что мировое закулисье не переносит своеобразие русского народа и делает всё для того, чтобы разобщить народ. Ильин предположил, что после того, как большевики потеряют власть, перед страной откроется два пути: возможность воссоединиться под началом властного лидера или же полный хаос, который будет поддерживаться западными лидерами. Второй вариант означал для России гибель - ненависть, недоверие, шовинизм, экономический крах. Философ призывал людей одуматься и не губить самих себя, ведь русские - это великий народ, сила которого в единстве.
О фашизме
Ильин Иван Александрович, книги которого по сей день являются кладезем мудрости для многих видных деятелей, много писал о фашизме. Он считал, что единственная заслуга Гитлера в том, что он остановил процесс большевизации в своей стране, чем оказал всей Европе огромную услугу. Философ делал акцент на том, что в своё время фашизм принес больше пользы, чем вреда. Он укреплял национальные чувства народа, без которых невозможно сплотиться, и искал справедливые пути реформирования социально-политической системы общества.
Ильин Иван Александрович, философия которого была неугодна властям, открыто писал о том, что большевизм - это опасность, а демократия - тупик. Народ может возродиться под началом диктатора, который будет мягко, но уверенно подходить к решению проблем, и особое внимание уделять социальному вопросу.
Тем не менее Ильин указывал и на ряд ошибок в фашизме. Главная из них - это противопоставление себя христианству, то есть основе русского общества.
«Аксиомы религиозного опыта»
Ильин Иван Александрович в этой книге большое внимание уделил религиозным вопросам. Она написана в философском стиле, поэтому наталкивает на многие размышления. Ильин рассуждает о том, что любая религия строится на определенном опыте, переживании. Обязанность каждого верующего человека - хранить и передавать этот опыт, благоговейно лелея его в своей душе. Благодаря познанию религии человек духовно очищается, пропуская опыт поколений через себя. Эта книга поможет тем, кто ищет свой путь и пытается разобраться в своих взаимоотношениях с Богом и религией.
«О сопротивлении злу силою»
Ильин Иван Александрович, книги которого представляют огромную ценность, написал «О сопротивлении злу силою» в 1925 году, когда находился в Берлине. Труд философа посвящен критике идей Л. Толстого о ненасилии, а также участникам Белого движения. В произведении множество ссылок на работы Толстого. Критика проводится очень детально. Считается, что именно с этой книги начался путь Ильина как социального психолога.
Что же хотел донести Ильин? Философ утверждал, что сопротивление злу любовью, действительно, работает, но не всегда. В некоторых случаях, когда испробованы все методы, злу надо давать отпор силой. Занимательно, что автор не делает из насилия высшую благодетель. Он адекватно признает, что насилие неправедно по своей сути, но иногда необходимо и поэтому не греховно. Он делает акцент на том, что выбор способа противления злу - личное дело каждого человека. От этого выбора зависит многое, но совершить его правильно может только зрелая и здоровая личность. Какой главный вопрос задаёт нам Ильин? Философ спрашивает о том, возможно ли совместить веру в Бога и противление злу мечом. Можно ли верить и наказывать?
«Я вглядываюсь в жизнь. Книга раздумий»
Ильин Иван Александрович написал ещё одну замечательную книгу, о которой нельзя не упомянуть. Она рассказывает о простых вещах и предназначена для обычного человека, который живет простой жизнью, но чувствует терзания и ищет себя. Какую основную мысль преподносит Ильин? Философ рассматривает разные аспекты жизни (быт, бедность, черты характера, жалобы людей, человеческие страсти и т. д.) и пытается изобрести формулу гармоничной жизни. Огромным плюсом его произведений является то, что они не подталкивают к определённому выводу, а просто открывают горизонт и позволяют взглянуть на обыкновенные вещи с другой стороны. В этом и состоит талант Ильина как философа.
Подводя итоги статьи, хочется сказать о том, что Иван Ильин был видным и мудрым человеком. С его трудами желательно ознакомится всем, кто хочет хоть немного разобраться в жизни. Чего только стоит тот факт, что его по сей день цитируют такие люди, как В. В. Путин.
русский мыслитель, философ, публицист и общественный деятель. Закончил юридический факультет Московского университета, где в 1918 стал профессором. В конце 1922 года выслан из России. Жил в Берлине, где преподавал в Русском научном институте. В 1927-30-е издавал "журнал волевой идеи" - "Русский колокол". После прихода к власти Гитлера был вынужден уехать из Германии и обосноваться в Швейцарии, где прожил до конца своих дней.
* * * * * * * * *
ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА
Ильин Иван Александрович (16/28.03.1882 - 21.12.1954)
В начале 21 века над могилой Ивана Александровича и его супруги нависла угроза уничтожения . Кем была все-таки продвинута идея перезахоронения непонятно, т.к. в об этом говорится очень туманно. Церемония перезахоронения праха философа Ивана Ильина и его супруги состоялась 3 октября 2005 года в некрополе Донского монастыря в Москве.
С возвращением интеллектуального наследия Ивана Александровича дело обстоит следующим образом.
Архив попал на хранение в Мичиганский госуниверситет в 1965 году из Цюриха после смерти Ивана Ильина в 1954 году. "Иван Александрович завещал хранить свой архив за рубежом до тех пор, пока в России не закончится большевистский режим",– пояснил газете эксперт Российского фонда культуры профессор Юрий Лисица. Хранитель архива профессор Мичиганского университета и ученик Ивана Ильина Николай Полторацкий не спешил передавать архив России и после развала СССР. С приходом к власти Владимира Путина в семье Полторацких отношение к России изменилось, правда, к этому времени самого профессора уже в живых не было, а права на архив перешли его вдове Тамаре Михайловне. Возвращение архива Ильина состоялось в рамках президентской программы "За примирение и согласие" (программа призвана преодолеть историческое разделение в обществе, которое произошло в 1917 году. В ее рамках в 2005 году были перезахоронены Антон Деникин и Иван Ильин), курируемой полпредом президента РФ Георгием Полтавченко и осуществляемой при активном участии Российского фонда культуры и госструктур. Возвращение архива обошлось в $60 тыс. За финансовой помощью представители власти обратились к известному бизнесмену Виктору Вексельбергу, который оказал ее через фонд "Связь времен".
1. Русские люди! В 2002 г. на телеканале "Россия" был показан фильм "Русский исход" Алексея Динисова. В этом фильме его автор говорит, что в 2005 г. могила Русского мыслителя Ивана Александровича Ильина, которая находится на кладбище Цолликона под Цюрихом, будет уничтожена, т. к. земля на кладбище платная, а взносы прекратились со смертью проф. Полторацкаго. Самым надежным способом сохранить прах Ильина автор фильма считает перевезти его в Россию, но на это нет денег. Когда я смотрел этот фильм и слышал эти слова, я не верил своим ушам: неужели в России нет людей, которые любят Русского национальнаго мыслителя и Русского патриота, которым был Иван Александрович Ильин, которым дорого его огромное наследие и которые готовы пожертвовать частью своих денег, чтобы спасти прах мыслителя от уничтожения и о каком Русском патриотизме может идти речь, если Русские люди способны спокойно наблюдать за уничтожением могилы настоящаго сына России Ильина, не пытаясь ничего предпринять, чтобы предотвратить это ужасное событие, не желая разстаться хотя-бы с малой частью своих сбережений и, может быть, ситуация уже изменилась, и кто-то выплачивает взносы. Но если это не так, то я обращаюсь к Вам, Русские люди! Необходимо выяснить ситуацию, и если могиле Ильина по-прежнему грозит уничтожение, то организовать сбор пожертвований и перевезти прах Русского философа на его родную землю. В России много Русских людей, искренно любящих свою Родину, и я уверен, что нам удасться совершить этот Богоугодный поступок и спасти прах Ильина, исполнив свой долг Русского человека и придав сил народной памяти. 12/12/04 Форум Русского Дома
* * * * * * * * *
Статья предоставлена:
"Im Werden Verlag". Некоммерческое электронное издание
Стаья опубликована:
Статья "О русской идеѣ" въ старой орθографiи см. въ Im Werden Verlag
И. А. Ильин
О русской идее
Если нашему поколению выпало на долю жить в наиболее трудную и опасную эпоху русской истории, то это не может и не должно колебать наше разумение, нашу волю и наше служение России. Борьба Русского народа за свободу и достойную жизнь на земле - продолжается. И ныне нам более чем когда-либо подобает верить в Россию, видеть её духовную силу и своеобразие и выговаривать за неё, от её лица и для её будущих поколений её творческую идею.
Эту творческую идею нам не у кого и не для чего заимствовать: она может быть только русскою, национальною. Она должна выражать русское историческое своеобразие и в то же время - русское историческое призвание. Эта идея формулирует то, что русскому народу уже присуще, что составляет его благую силу, в чем он прав перед лицом Божиим и самобытен среди всех других народов. И в то же время эта идея указывает нам нашу историческую задачу и наш духовный путь; это то, что мы должны беречь и растить в себе, воспитывать в наших детях и в грядущих поколениях и довести до настоящей чистоты и полноты бытия во всем: в нашей культуре и в нашем быту, в наших душах и в нашей вере, в наших учреждениях и законах. Русская идея есть нечто живое, простое и творческое. Россия жила ею во все свои вдохновенные часы, во все свои благие дни, во всех своих великих людях. Об этой идее мы можем сказать: так было, и когда так бывало, то осуществлялось прекрасное; и так будет, и чем полнее и сильнее это будет осуществляться, тем будет лучше...
В чем же сущность этой идеи?
Русская идея есть идея сердца. идея созерцающаго сердца. Сердца, созерцающаго свободно и предметно и передающаго свое видение воле для действия и мысли для осознания и слова. Вот главный источник русской веры и русской культуры. Вот главная сила России и русской самобытности. Вот путь нашего возрождения и обновления. Вот то, что другие народы смутно чувствуют в русском духе, и когда верно узнают это, то преклоняются и начинают любить и чтить Россию. А пока не умеют или не хотят узнать, отвертываются, судят о России свысока и говорят о ней слова неправды, зависти и вражды.
1. Итак, русская идея есть идея сердца.
Она утверждает, что главное в жизни есть любовь, и что именно любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства: она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию, и уверовала, что «Бог есть Любовь». Русское Православие есть христианство не столько от Павла, сколько от Иоанна, Иакова и Петра. Оно воспринимает Бога не воображением, которому нужны страхи и чудеса для того, чтобы испугаться и преклониться перед «силою» (первобытныя религии); не жадною и властною земною волею, которая в лучшем случае догматически принимает моральное правило, повинуется закону и сама требует повиновения от других (иудаизм и католицизм), не мыслью, которая ищет понимания и толкования и затем склонна отвергать то, что ей кажется непонятным (протестантство). Русское Православие воспринимает Бога любовью, возсылает Ему молитву любви и обращается с любовью к миру и к людям. Этот дух определил собою акт православной веры, православное богослужение, наши церковныя песнопения и церковную архитектуру. Русский народ принял христианство не от меча, не по расчету, не страхом и не умственностью, а чувством, добротою, совестью и сердечным созерцанием. Когда русский человек верует, то он верует не волею и не умом, а огнем сердца. Когда его вера созерцает, то она не предается соблазнительным галлюцинациям, а стремится увидеть подлинное совершенство. Когда его вера желает, то она желает не власти над вселенною (под предлогом своего правоверия), а совершеннаго качества. в этом корень русской идеи. в этом её творческая сила на века.
И все это не идеализация и не миф, а живая сила русской души и русской истории. О доброте, ласковости и гостеприимстве, а также и о свободолюбии русских славян свидетельствуют единогласно древние источники - и византийские, и арабские. Русская народная сказка вся проникнута певучим добродушием. Русская песня есть прямое излияние сердечнаго чувства во всех его видоизменениях. Русский танец есть импровизация, проистекающая из переполненнаго чувства. Первые исторические русские князья суть герои сердца и совести (Владимир, Ярослав, Мономах). Первый русский святой (Феодосий) - есть явление сущей доброты. Духом сердечнаго и совестнаго созерцания проникнуты русские летописи и наставительные сочинения. Этот дух живет в русской поэзии и литературе, в русской живописи и в русской музыке. История Русского правосознания свидетельствует о постепенном проникновении его этим духом, духом братскаго сочувствия и индивидуализирующей справедливости. А русская медицинская школа есть его прямое порождение (диагностическия интуиции живой страдающей личности).
Итак, любовь есть основная духовно-творческая сила русской души. Без любви русский человек есть неудавшееся существо. Цивилизующие суррогаты любви (долг, дисциплина, формальная лояльность, гипноз внешней законопослушности) - сами по себе ему мало свойственны. Без любви - он или лениво прозябает, или склоняется ко вседозволенности. Ни во что не веруя, русский человек становится пустым существом Без идеала и Без цели. Ум и воля Русского человека приводятся в духовно-творческое движение именно любовью и верою.
2. И при всем том, первое проявление русской любви и русской веры есть живое созерцание.
Созерцанию нас учило прежде всего наше равнинное пространство, наша природа с её далями и облаками, с её реками, лесами, грозами и метелями. Отсюда наше неутолимое взирание, наша мечтательность, наша «созерцающая лень» (Пушкин), за которой скрывается сила творческаго воображения. Русскому созерцанию давалась красота, пленявшая сердце, и эта красота вносилась во все - от ткани и кружева до жилищных и крепостных строений. От этого души становились нежнее, утонченнее и глубже; созерцание вносилось и во внутреннюю культуру - в веру, в молитву, в искусство, в науку и в философию. Русскому человеку присуща потребность увидеть любимое вживе и вяве и потом выразить увиденное - поступком, песней, рисунком или словом. Вот почему в основе всей русской культуры лежит живая очевидность сердца, а русское искусство всегда было - чувственным изображением нечувственно узренных обстояний. Именно эта живая очевидность сердца лежит и в основе Русского историческаго монархизма. Россия росла и выросла в форме монархии не потому, что русский человек тяготел к зависимости или к политическому рабству, как думают многие на западе, но потому, что Государство в его понимании должно быть художественно и религиозно воплощено в едином лице, - живом, созерцаемом, беззаветно любимом и всенародно «созидаемом» и укрепляемом этою всеобщей любовью.
3. Но сердце и созерцание дышат свободно. Они требуют свободы, и творчество их Без неё угасает. Сердцу нельзя приказывать любить, его можно только зажечь любовью. Созерцанию нельзя предписать, что ему надо видеть и что оно должно творить. Дух человека есть бытие личное, органическое и самодеётельное: он любит и творит сам, согласно своим внутренним необходимостям. Этому соответствовало исконное славянское свободолюбие и русско-славянская приверженность к национально-религиозному своеобразию. Этому соответствовала и православная концепция Христианства: не формальная, не законническая, не морализирующая, но освобождающая человека к живой любви и к живому совестному созерцанию. Этому соответствовала и древняя русская (и церковная, и государственная) терпимость ко всякому иноверию и ко всякой иноплеменности, открывшая России пути к имперскому (не «империалистическому») пониманию своих задач (см. замечательную статью проф. Розова: «Христианская свобода и Древняя Русь» в № 10 ежегодника «День русской славы», 1940, Белград).
Русскому человеку свобода присуща как бы от природы. Она выражается в той органической естественности и простоте, в той импровизаторской легкости и непринужденности, которая отличает восточнаго славянина от западных народов вообще и даже от некоторых западных славян. Эта внутренняя свобода чувствуется у нас во всем: в медлительной плавности и певучести русской речи, в русской походке и жестикуляции, в русской одежде и пляске, в русской пище и в русском быту. Русский мир жил и рос в пространственных просторах и сам тяготел к просторной нестесненности. Природная темпераментность души влекла Русского человека к прямодушию и открытости (Святославово «иду на вы»...), превращала его страстность в искренность и возводила эту искренность к исповедничеству и мученичеству...
Еще при первом вторжении татар русский человек предпочитал смерть рабству и умел бороться до последнего. Таким он оставался и на протяжении всей своей истории. И не случайно, что за войну 1914-1917 гг. из 1.400.000 русских пленных в Германии 260.000 человек (18,5%) пытались сбежать из плена. «Такого процента попыток не дала ни одна нация.» (Н. Н. Головин). И если мы, учитывая это органическое свободолюбие Русского народа, окинем мысленным взором его историю с её безконечными войнами и длительным закрепощением, то мы должны будем не возмутиться сравнительно редкими (хотя и жестокими) русскими бунтами, а преклониться перед той силою государственнаго инстинкта, духовной лояльности и христианскаго терпения, которую русский народ обнаруживал на протяжении всей своей истории.
Итак, русская идея есть идея свободно созерцающаго сердца. Однако это созерцание призвано быть не только свободным, но и предметным. Ибо свобода, принципиально говоря, дается человеку не для саморазнуздания, а для органически творческаго самооформления, не для безпредметнаго блуждания и произволения, а для самостоятельнаго нахождения предмета и пребывания в нем. Только так возникает и зреет духовная культура. Именно в этом она и состоит.
Вся жизнь Русского народа могла бы быть выражена и изображена так: свободно созерцающее сердце искало и находило свой верный и достойный Предмет. По-своему находило его сердце юродиваго, по-своему - сердце странника и паломника; по-своему предавалось религиозному предметовидению русское отшельничество и старчество; по-своему держалось за священныя традиции Православия русское старообрядчество; по-своему, совершенно по-особому вынашивала свои славныя традиции русская армия; по-своему же несло тягловое служение русское крестьянство и по-своему же вынашивало русское боярство традиции русской православной государственности; по-своему утверждали свое предметное видение те русские праведники, которыми держалась русская земля, и облики коих художественно показал Н. С. Лесков. Вся история русских войн есть история самоотверженного предметного служения Богу, Царю и отечеству; а, напр., русское казачество сначала искало свободы, а потом уже научилось предметному государственному патриотизму. Россия всегда строилась духом свободы и предметности и всегда шаталась и распадалась, как только этот дух ослабевал, - как только свобода извращалась в произвол и посягание, в самодурство и насилие, как только созерцающее сердце Русского человека прилеплялось к безпредметным или противопредметным содержаниям...
Такова русская идея: свободно и предметно созерцающая любовь и определяющаяся этим жизнь и культура. Там, где русский человек жил и творил из этого акта, - он духовно осуществлял свое национальное своеобразие и производил свои лучшия создания во всем: в праве и в государстве, в одинокой молитве, в общественной организации, в искусстве и в науке, в хозяйстве и в семейном быту, в церковном алтаре и на царском престоле. Божьи дары - история и природа - сделали Русского человека именно Таким. в этом нет его заслуги, но этим определяется его драгоценная самобытность в сонме других народов. Этим определяется и задача Русского народа: быть Таким со всей возможной полнотою и творческою силой; блюсти свою духовную природу, не соблазняться чужими укладами, не искажать своего духовнаго лица искусственно пересаживаемыми чертами и творить свою жизнь и культуру именно этим духовным актом.
Исходя из Русского уклада души, нам следует помнить одно и заботиться об одном: как бы нам наполнить данное нам свободное и любовное созерцание настоящим предметным содержанием; как бы нам верно воспринять и выразить Божественное - по-своему; как бы нам петь Божьи песни и растить на наших полях Божьи цветы... Мы призваны не заимствовать у других народов, а творить свое по-своему; но так, чтобы это наше и по-нашему созданное было на самом деле верно и прекрасно, т.- е. предметно.
Итак, мы не призваны заимствовать духовную культуру у других народов или подражать им. Мы призваны творить свое и по-своему: русское по-русски.
У других народов был издревле другой характер и другой творческий уклад: свой особый - у иудеев, свой особый - у греков, особливый у римлян, иной у германцев, иной у галлов, иной у англичан. У них другая вера, другая «кровь в жилах», другая наследственность, другая природа, другая история. У них свои достоинства и свои недостатки. Кто из нас захочет заимствовать их недостатки? Никто. А достоинства нам даны и заданы наши собственныя. И когда мы сумеем преодолеть свои национальные недостатки, - совестью, молитвою, трудом и воспитанием, - тогда наши достоинства расцветут так, что о чужих никто из нас не захочет и помышлять…
Так, например, все попытки заимствовать у католиков их волевую и умственную культуру - были бы для нас безнадежны. Их культура выросла исторически из преобладания воли над сердцем, анализа над созерцанием, разсудка во всей его практической трезвости над совестью, власти и принуждения над свободою. Как же мы могли бы заимствовать у них эту культуру, если у нас соотношение этих сил является обратным? Ведь нам пришлось бы погасить в себе силы сердца, созерцания, совести и свободы или, во всяком случае, отказаться от их преобладания. И неужели есть наивные люди, воображающие, что мы могли бы достигнуть этого, заглушив в себе славянство, искоренив в себе вековечное воздействие нашей природы и истории, подавив в себе наше органическое свободолюбие, извергнув из себя естественную православность души и непосредственную - искренность духа? И для чего? Для того чтобы искусственно привить себе чуждый нам дух иудаизма, пропитывающий католическую культуру, и далее - дух римскаго права, дух умственнаго и волевого формализма и, наконец, дух мировой власти, столь характерный для католиков?.. А в сущности говоря, для того чтобы отказаться от собственной, исторически и религиозно заданной нам культуры духа, воли и ума: ибо нам не предстоит в будущем пребывать исключительно в жизни сердца, созерцания и свободы и обходиться Без воли, Без мысли, Без жизненной формы, Без дисциплины и Без организации. Напротив, нам предстоит вырастить из свободнаго сердечнаго созерцания - свою особую, новую русскую культуру воли, мысли и организации. Россия не есть пустое вместилище, в которое можно механически, по произволу, вложить все что угодно, не считаясь с законами её духовнаго организма. Россия есть живая духовная система с своими историческими дарами и заданиями. Мало того, - за нею стоит некий божественный исторический замысел, от котораго мы не смеем отказаться и от котораго нам и не удалось бы отречься, если бы мы даже того и захотели... И все это выговаривается русскою идеей.
Эта русская идея созерцающей любви и свободной предметности - сама по себе не судит и не осуждает инородныя культуры. Она только не предпочитает их и не вменяет их себе в закон. Каждый народ творит то, что он может, исходя из того, что ему дано. Но плох тот народ, который не видит того, что дано именно ему, и потому ходит побираться под чужими окнами. Россия имеет свои духовно-исторические дары и призвана творить свою особую духовную культуру: культуру сердца, созерцания, свободы и предметности: нет единой общеобязательной «западной культуры», перед которой все остальное - «темнота» или «варварство». Запад нам не указ и не тюрьма. Его культура не есть идеал совершенства. Строение его духовнаго акта (или, вернее, - его духовных актов), может быть, и соответствует его способностям и его потребностям, но нашим силам, нашим заданиям, нашему историческому призванию и душевному укладу оно не соответствует и не удовлетворяет. И нам незачем гнаться за ним и делать себе из него образец. У запада свои заблуждения, недуги, слабости и опасности. нам нет спасения в западничестве. У нас свои пути и свои задачи. И в этом - смысл русской идеи.
Однако это не гордость и не самопревознесение. Ибо, желая итти своими путями, мы отнюдь не утверждаем, будто мы ушли на этих путях очень далеко или будто мы всех опередили. Подобно этому мы совсем не утверждаем, будто все, что в России происходит и создается, - совершенно, будто русский характер не имеет своих недостатков, будто наша культура свободна от заблуждений, опасностей, недугов и соблазнов. В действительности мы утверждаем иное: хороши мы в данный момент нашей истории или плохи, мы призваны и обязаны итти своим путем, - очищать свое сердце, укреплять свое созерцание, осуществлять свою свободу и воспитывать себя к предметности. Как бы ни были велики наши историческия несчастья и крушения, мы призваны самостоятельно быть, а не ползать перед другими; творить, а не заимствовать; обращаться к Богу, а не подражать соседям; искать Русского видения, русских содержаний и русской формы, а не ходить «в кусочки», собирая на мнимую бедность. Мы западу не ученики и не учители. Мы ученики Бога и учителя себе самим. Перед нами задача: творить русскую самобытную духовную культуру - из Русского сердца, русским созерцанием, в русской свободе, раскрывая русскую предметность. И в этом смысл русской идеи.
Эту национальную задачу нашу мы должны верно понять, не искажая ее и не преувеличивая. Мы должны заботиться не Об оригинальности нашей, а о предметности нашей души и нашей культуры; оригинальность же «приложится» сама, расцветая непреднамеренно и непосредственно. Дело совсем не в том, чтобы быть ни на кого не похожим; требование «будь как никто» неверно, нелепо и не осуществимо. Чтобы расти и цвести, не надо коситься на других, стараясь ни в чем не подражать им и ничему не учиться у них. Нам надо не отталкиваться от других народов, а уходить в собственную глубину и восходить из неё к Богу; надо не оригинальничать, а добиваться Божьей правды; надо не предаваться восточнославянской мании величия, а искать русскою душою предметнаго служения. И в этом смысл русской идеи.
Вот почему так важно представить себе наше национальное призвание со всею возможной живостью и конкретностью. Если русская духовная культура исходит из сердца, созерцания, свободы и совести, то это отнюдь не означает, что она «отрицает» волю, мысль, форму и организацию. Самобытность Русского народа совсем не в том, чтобы пребывать в безволии и безмыслии, наслаждаться безформенностью и прозябать в хаосе; но в том, чтобы выращивать вторичныя силы русской культуры (волю, мысль, форму и организацию) из её первичных сил (из сердца, из созерцания, из свободы и совести). Самобытность русской души и русской культуры выражается именно в этом распределении её сил на первичныя и вторичныя: первичныя силы определяют и ведут, а вторичныя вырастают из них и приемлют от них свой закон. Так уже было в истории России. И это было верно и прекрасно. Так должно быть и впредь, но еще лучше, полнее и совершеннее.
1. Согласно этому - русская религиозность должна попрежнему утверждаться на сердечном созерцании и свободе и всегда блюсти свой совестный акт. Русское Православие должно чтить и охранять свободу веры - и своей, и чужой. Оно должно созидать на основе сердечнаго созерцания свое особое православное богословие, свободное от разсудочнаго, формальнаго, мертвеннаго, скептически слепого резонерства западных богословов; оно не должно перенимать моральную казуистику и моральный педантизм у Запада, оно должно исходить из живой и творческой христианской совести («к свободе призваны вы, братия», Гал. 5, 13), и на этих основах оно должно выработать восточно-православную дисциплину воли и организации.
2. Русское искусство - призвано блюсти и развивать тот дух любовной созерцательности и предметной свободы, которым оно руководилось доселе. Мы отнюдь не должны смущаться тем, что запад совсем не знает русскую народную песню, еле начинает ценит русскую музыку и совсем еще не нашел доступа к нашей дивной русской живописи. Не дело русских художников (всех искусств и всех направлений) заботиться об успехе на международной эстраде и на международном рынке - и приспособляться к их вкусам и потребностям; им не подобает «учиться» у запада - ни его упадочному модернизму, ни его эстетической безкрылости, ни его художественной безпредметности и снобизму. У Русского художества свои заветы и традиции, свой национальный творческий акт: нет Русского искусства Без горящаго сердца; нет Русского искусства Без сердечнаго созерцания; нет его Без свободнаго вдохновения; нет и не будет его Без ответственнаго, предметнаго и совестнаго служения. А если будет это все, то будет и впредь художественное искусство в России, со своим живым и глубоким содержанием, формою и ритмом.
3. Русская наука - не призвана подражать западной учености ни в области изследования, ни в области мировосприятия. Она призвана вырабатывать свое мировосприятие, свое изследовательство. Это совсем не значит, что для Русского человека «необязательна» единая общечеловеческая логика или что у его науки может быть другая цель, кроме предметной истины. Напрасно было бы толковать этот призыв, как право Русского человека на научную недоказательность, безответственность, на субъективный произвол или иное разрушительное безобразие. Но русский ученый призван вносить в свое изследовательство начала сердца, созерцательности, творческой свободы и живой ответственности совести. Русский ученый призван вдохновенно любить свой предмет так, как его любили Ломоносов, Пирогов, Менделеев, Сергей Соловьев, Гедеонов, Забелин, Лебедев, князь Сергей Трубецкой. Русская наука не может и не должна быть мертвым ремеслом, грузом сведений, безразличным материалом для произвольных комбинаций, технической мастерской, школой безсовестнаго умения.
Русский ученый призван насыщать свое наблюдение и свою мысль живым созерцанием, - и в естествознании, и в высшей математике, и в истории, и в юриспруденции, и в экономике, и в филологиии, и в медицине. Разсудочная наука, не ведущая ничего, кроме чувственнаго наблюдения, эксперимента и анализа, есть наука духовно слепая: она не видит предмета, а наблюдает одне оболочки его; прикосновение её убивает живое содержание предмета; она застревает в частях и кусочках и безсильна подняться к созерцанию целаго. Русский же ученый призван созерцать жизнь природнаго организма; видеть математический предмет; зреть в каждой детали русской истории дух и судьбу своего народа; растить и укреплять свою правовую интуицию; видеть целостный экономический организм своей страны; созерцать целостную жизнь изучаемаго им языка; врачебным зрением постигать страдание своего пациента.
К этому должна присоединиться творческая свобода в изследовании. Научный метод не есть мертвая система приемов, схем и комбинаций. Всякий настоящий, творческий изследователь всегда вырабатывает свой, новый метод. Ибо метод есть живое, ищущее движение к предмету, творческое приспособление к нему, «изследование», «изобретение», вживание, вчувствование в предмет, нередко импровизация, иногда перевоплощение. Русский ученый по всему складу своему призван быть не ремесленником и не бухгалтером явления, а художником в изследовании; ответственным импровизатором, свободным пионером познания. Отнюдь не впадая в комическую претенциозность или в дилетантскую развязность самоучек, русский ученый должен встать на свои ноги. Его наука должна стать наукою творческаго созерцания - не в отмену логики, а в наполнение её живою предметностью; не в попрание факта и закона, а в узрение целостнаго предмета, скрытаго за ними.
4. Русское право и правоведение должны оберегать себя от западнаго формализма, от самодовлеющей юридической догматики, от правовой безпринципности, от релятивизма и сервилизма. России необходимо новое правосознание, национальное по своим корням, христиански-православное по своему духу и творчески содержательное по своей цели. Для того чтобы создать такое правосознание, русское сердце должно увидеть духовную свободу как предметную цель права и государства и убедиться в том, что в русском человеке надо воспитать свободную личность с достойным характером и предметною волею. России необходим новый государственный строй, в котором свобода раскрыла бы ожесточенныя и утомленныя сердца, чтобы сердца по-новому прилепились бы к родине и по-новому обратились к национальной власти с уважением и доверием. Это открыло бы нам путь к исканию и нахождению новой справедливости и настоящаго Русского братства. Но все это может осуществиться только через сердечное и совестное созерцание, через правовую свободу и предметное правосознание.
Куда бы мы ни взглянули, к какой бы стороне жизни мы ни обратились, - к воспитанию или к школе, к семье или к армии, к хозяйству или к нашей многоплеменности, - мы видим всюду одно и то же: Россия может быть обновлена и будет обновлена в своем русском национальном строении именно этим духом - духом сердечнаго созерцания и предметной свободы. Что такое русское воспитание Без сердца и Без интуитивнаго восприятия детской личности? Как возможна в России безсердечная школа, не воспитывающая детей к предметной свободе? Возможна ли русская семья Без любви и совестнаго созерцания? Куда заведет нас новое разсудочное э к о н о м и ч е с к о е д о к т р и н е р с т в о, по-коммунистически слепое и противоестественное? Как разрешим мы проблему нашего многонациональнаго состава, если не сердцем и не свободою? А русская армия никогда не забудет суворовской традиции, утверждавшей, что солдат есть личность, живой очаг веры и патриотизма, духовной свободы и безсмертия...
Таков основной смысл формулированной мною русской идеи. Она не выдумана мною. Её возраст есть возраст самой России. А если мы обратимся к её религиозному источнику, то мы увидим, что это есть идея православнаго христианства. Россия восприняла свое национальное задание тысячу лет тому назад - от Христианства: осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности. Этой идее будет верна и грядущая Россия.
1948 г.
В 1922 году по приказу Ленина известнейший русский философ и писатель Иван Ильин, как самый ярый идеолог, критик и борец с большевиками и коммунистической властью, был выслан из России на «Философском пароходе» вместе с другими 160 видными философами, историками и экономистами.
Любопытно, что до 1990-х годов в России об Ильине почти не говорили открыто. Труды мыслителя вновь стали издаваться в СССР с 1989 года; а всего с 1993 по 2008 год выпущено 28 томов собрания сочинений. Позже, уже в современной России о русском философе Ильине стали вспоминать и говорить на более высоком и официальном уровне. Снимаются документальные фильмы: «Завещание философа Ильина», «Защита Ильина»; цитаты и тексты Ильина широко используются как задания для ЕГЭ (часть С); его цитируют политики и чиновники, бывший генеральный прокурор В. В. Устинов и президент В. В. Путин:
Президент России Владимир Путин, обращаясь с посланием к Федеральному собранию, процитировал слова русского философа и писателя, критика коммунистической власти Ивана Ильина:
«Кто любит Россию, тот должен желать для нее свободы; прежде всего свободы для самой России, как государства, свободы для России как национального, хотя и многочленного единства, свободы для русских людей, свободы веры, искания правды, творчества, труда и собственности», - сказал президент.
Иван Ильин считается самым проницательным русским философом: более полувека назад он ответил на многие вопросы, которые сегодня стоят перед властью.
Что же зацепило руководство страны в произведениях Ивана Ильина? Ответ можно найти в некоторых мыслях философа, которые были опубликованы в статье «Против России» еще в 1948 году. Возможно, они позволят многое понять в сегодняшней внешней политике государства и его противостояния с Западом.
Где бы мы, русские национальные эмигранты, ни находились в нашем рассеянии, мы должны помнить, что другие народы нас не знают и не понимают, что они боятся России, не сочувствуют ей и готовы радоваться всякому ее ослаблению. Только одна маленькая Сербия инстинктивно сочувствовала России, однако без знания и понимания ее; и только одни Соединенные Штаты инстинктивно склонны предпочесть единую национальную Россию как неопасного им антипода и крупного, лояльного и платежеспособного покупателя.
В остальных странах и среди остальных народов — мы одиноки, непонятны и «непопулярны». Это не новое явление. Оно имеет свою историю. М. В. Ломоносов и А. С. Пушкин первыми поняли своеобразие России, ее особенность от Европы, ее «не-европейскость». Ф. М. Достоевский и Н. Я. Данилевский первыми поняли, что Европа нас не знает, не понимает и не любит. С тех пор прошли долгие годы, и мы должны были испытать на себе и подтвердить, что все эти великие русские люди были прозорливы и правы.
Западная Европа нас не знает, во-первых , потому, что ей чужд русский язык. В девятом веке славяне жили в самом центре Европы: от Киля до Магдебурга и Галле, за Эльбой, в «Богемском лесу», в Каринтии, Хорватии и на Балканах. Германцы систематически завоевывали их, вырезали их верхние сословия и, «обезглавив» их таким образом, подвергали их денационализации. Европа сама вытеснила славянство на восток и на юг. А на юге их покорило, но не денационализировало турецкое иго. Вот как случилось, что русский язык стал чужд и «труден» западным европейцам. А без языка народ народу нем («немец»).
Иван Ильин Западная Европа не знает нас, во-вторых , потому, что ей чужда русская (православная) религиозность. Европой искони владел Рим,- сначала языческий, потом католический, воспринявший основные традиции первого. Но в русской истории была воспринята не римская, а греческая традиция. «Греческое вероисповедание, отдельное от всех прочих, дает нам особенный национальный характер» (Пушкин). Рим никогда не отвечал нашему духу и нашему характеру. Его самоуверенная, властная и жестокая воля всегда отталкивала русскую совесть и русское сердце. А греческое вероисповедание мы, не искажая, восприняли настолько своеобразно, что о его «греческости» можно говорить лишь в условном, историческом смысле.
Европа не знает нас, в-третьих , потому, что ей чуждо славяно-русское созерцание мира, природы и человека. Западноевропейское человечество движется волею и рассудком. Русский человек живет прежде всего сердцем и воображением, и лишь потом волею и умом. Поэтому средний европеец стыдится искренности, совести и доброты как «глупости»; русский человек, наоборот, ждет от человека прежде всего доброты, совести и искренности. Европейское правосознание формально, черство и уравнительно; русское - бесформенно, добродушно и справедливо. Европеец, воспитанный Римом, презирает про себя другие народы (и европейские тоже) и желает властвовать над ними; за то требует внутри государства формальной «свободы» и формальной «демократии». Русский человек всегда наслаждается естественною свободою своего пространства, вольностью безгосударственного быта и расселения и нестесненностью своей внутренней индивидуализации; он всегда «удивлялся» другим народам, добродушно с ними уживался и ненавидел только вторгающихся поработителей; он ценил свободу духа выше формальной правовой свободы,- и если бы другие народы и народцы его не тревожили, не мешали ему жить, то он не брался бы за оружие и не добивался бы власти над ними.
Из всего этого выросло глубокое различие между западной и восточно-русской культурой. У нас вся культура - иная, своя; и притом потому, что у нас иной, особый духовный уклад. У нас совсем иные храмы, иное богослужение, иная доброта, иная храбрость, иной семейный уклад; у нас совсем другая литература, другая музыка, театр, живопись, танец; не такая наука, не такая медицина, не такой суд, не такое отношение к преступлению, не такое чувство ранга, не такое отношение к нашим героям, гениям и царям. И притом наша душа открыта для западной культуры: мы ее видим, изучаем, знаем и если есть чему, то учимся у нее; мы овладеваем их языками и ценим искусство их лучших художников; у нас есть дар чувствования и перевоплощения.
У европейцев этого дара нет. Они понимают только то, что на них похоже, но и то искажая все на свой лад. Для них русское инородно, беспокойно, чуждо, странно, непривлекательно. Их мертвое сердце - мертво и для нас. Они горделиво смотрят на нас сверху вниз и считают нашу культуру или ничтожною, или каким-то большим загадочным «недоразумением»…
И за тридцать лет революции в этом ничего не изменилось. Так, в середине августа 1948 года происходил съезд так называемого «церковно-экуменического» движения в Швейцарии, в котором были выбраны 12 виднейших швейцарских богословов и пасторов (реформатской церкви) на такой же «всемирный» съезд в Амстердаме. И что же? На съезде господствовало «братское» сочувствие к марксизму, к советской церкви и советчине и мертвое холодно-пренебрежительное отношение к национальной России, к ее церкви и культуре. Вопрос о русской культуре, о ее духовности и религиозной самобытности совсем и не ставился: она приравнивалась к нулю. Марксизм есть для них «свое», европейское, приемлемое; и советский коммунист для них ближе и понятнее, чем Серафим Саровский, Суворов, Петр Великий, Пушкин, Чайковский и Менделеев.
То же самое происходило потом и на «всемирном» съезде в Амстердаме, где подготовлялось чудовищное месиво из христианства и коммунизма.
Итак, Западная Европа не знает России.
Но неизвестное всегда страшновато. А Россия по численности своего населения, по территории и по своим естественным богатствам огромна.Огромное неизвестное переживается всегда как сущная опасность. Особенно после того, как Россия в 18 и 19 веках показала Европе доблесть своего солдата и гениальность своих исторических полководцев. С Петра Великого Европа опасалась России; с Салтыкова (Кунерсдорф), Суворова и Александра Первого - Европа боится России. «Что, если этот нависающий с востока массив двинется на запад?» Две последние мировые войны закрепили этот страх. Мировая политика коммунистической революции превратила его в неутихающую тревогу.
Но страх унижает человека; поэтому он прикрывает его презрением и ненавистью. Незнание, пропитанное страхом, презрением и ненавистью, фантазирует, злопыхательствует и выдумывает. Правда, мы видели пленных немцев и австрийцев, вернувшихся в Европу из русских лагерей и мечтавших о России и русском народе. Но европейское большинство и особенно его демократические министры - кормятся незнанием, боятся России и постоянно мечтают о ее ослаблении.
Вот уже полтораста лет Западная Европа боится России. Никакое служение России общеевропейскому делу (семилетняя война, борьба с Наполеоном, спасение Пруссии в 1805 - 1815 годах, спасение Австрии в 1849 году, спасение Франции в 1875 году, миролюбие Александра III, Гаагские конференции, жертвенная борьба с Германией 1914 - 1917 гг.) - не весит перед лицом этого страха; никакое благородство и бескорыстие русских государей не рассеивало этого европейского злопыхательства. И когда Европа увидела, что Россия стала жертвою большевистской революции, то она решила, что это есть торжество европейской цивилизации, что новая «демократия» расчленит и ослабит Россию, что можно перестать бояться ее и что советский коммунизм означает «прогресс» и «успокоение» для Европы.
Какая слепота! Какое заблуждение! Вот откуда это основное отношение Европы к России: Россия - это загадочная, полуварварская «пустота»; ее надо «евангелизировать» или обратить в католичество, «колонизировать» (буквально) и цивилизовать; в случае нужды ее можно и должно использовать для своей торговли и для своих западно-европейских целей и интриг; а впрочем - ее необходимо всячески ослаблять. Как? Вовлечением ее в невыгодный момент в разорительные для нее войны; недопущением ее к свободным морям; если возможно - то расчленением ее на мелкие государства; если возможно - то сокращением ее народонаселения (напр., через поддержание большевизма с его террором - политика германцев 1917 - 1939 гг.); если возможно - то насаждением в ней революций и гражданских войн (по образцу Китая); а затем - внедрением в Россию международной «закулисы», упорным навязыванием русскому народу непосильных для него западно-европейских форм республики, демократии и федерализма, политической и дипломатической изоляцией ее, неустанным обличением ее мнимого «империализма», ее мнимой «реакционности», ее «некультурности» и «агрессивности».
Все это мы должны понять, удостовериться в этом и никогда не забывать этого. Не для того, чтобы отвечать на вражду - ненавистью, но для того, чтобы верно предвидеть события и не поддаваться столь свойственным русской душе сентиментальным иллюзиям.
Нам нужны трезвость и зоркость. В мире есть народы, государства, правительства, церковные центры, закулисные организации и отдельные люди - враждебные России, особенно православной России, тем более императорской и нерасчлененной России. Подобно тому, как есть «англофобы», «германофобы», «японофобы» - так мир изобилует «русофобами», врагами национальной России, обещающими себе от ее крушения, унижения и ослабления всяческий успех. Это надо продумать и прочувствовать до конца. Поэтому, с кем бы мы ни говорили, к кому бы мы ни обращались, мы должны зорко и трезво измерять его мерилом его симпатий и намерении в отношении к единой, национальной России и не ждать от завоевателя – спасения, от расчленителя – помощи, от религиозного совратителя – сочувствия и понимания, от погубителя – благожелательства и от клеветника – правды.
Политика есть искусство узнавать и обезвреживать врага. К этому она, конечно, не сводится. Но кто к этому неспособен, тот сделает лучше, если не будет вмешиваться в политику.
И.А. Ильин и Н.Н. Ильина. Цюрих. Август. 1954 г. (Архив И.А. Ильина.) Другие мысли философа Ильина
О ВРАГАХ РОССИИ
…Им нужна Россия с убывающим народонаселением… Им нужна Россия безвольная… Им нужна Россия расчлененная, по наивному «свободолюбию» согласная на расчленение и воображающая, что ее «благо» — в распадении… Но единая Россия им не нужна.
О НАЦИОНАЛИЗМЕ
…национализм проявляется прежде всего в инстинкте национального самосохранения; и этот инстинкт есть состояние верное и оправданное. Не следует стыдиться его, гасить или глушить его. Этот инстинкт должен не дремать в душе народа, но бодрствовать. Он живет совсем не «по ту сторону добра и зла», напротив, он подчинен законам добра и духа. Из него должно родиться национальное единение…
…мы утверждаем русский национализм, инстинктивный и духовный, исповедуем его и возводим его к Богу…
О НЕДОПУСТИМОСТИ РАСЧЛЕНЕНИЯ РОССИИ
…Беседуя с иностранцами о России, каждый верный русский патриот должен разъяснять им, что Россия есть не случайное нагромождение территорий и племен и не искусственно слаженный «механизм» «областей», но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся ОРГАНИЗМ, не подлежащий произвольному расчленению. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием: этот организм есть духовное, языковое и культурное единство, исторически связавшее русский народ с его национально младшими братьями духовным взаимопитанием; он есть государственное и стратегическое единство, доказавшее миру свою волю и свою способность к самообороне; он есть сущий оплот европейски-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Расчленение его явилось бы невиданной еще в истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество понесло бы на долгие времена.
…Расчленение организма на составные части нигде не давало и никогда не даст ни оздоровления, ни творческого равновесия, ни мира. Напротив, оно всегда было и будет болезненным распадом, процессом разложения, брожения, прения и всеобщего заражения.
…Россия превратится в гигантские Балканы, в вечный источник войн, в великий рассадник смут.
…Установим сразу же, что подготовляемое международною закулисою расчленение России не имеет ни малейших оснований… мировая закулиса, решившая расчленить Россию, отступит от своего решения только тогда, когда ее планы потерпят полное крушение…
Они собираются разделить всеединый российский «веник» на прутики, переломать эти прутики поодиночке и разжечь ими меркнущий огонь своей цивилизации. Им надо расчленить Россию, чтобы провести ее через западное уравнение и развязание и тем погубить ее: план ненависти и властолюбия.
…Чтобы вообразить Россию в состоянии этого длительного безумия, достаточно представить судьбу «Самостийной Украины».
…Россия есть величина, которую никто не осилит, на которой все перессорятся…
