АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ//АРИСТОКРАТИЧНЫЙ
АРИСТОКРАТИЧЕСКИЙ. 1. Являющийся аристократией, состоящий из аристократии. Антоним: плебейский. 2. Свойственный, принадлежащий аристократу. Антоним: плебейский 3. Характеризующийся господствующей ролью аристократии. Антоним: демократический. Аристократическ|ий: 1) ~ий круг, салон, район; ~ое общество; ~ая фамилия; 2) ~ие манеры, нравы; ~ий подход; ~ая стать, беспомощность; 3) ~ий образ правления; ~ая республика. После неудачи восстания Дантес уехал в Германию, к родственникам из аристократической среды. И.Ободовская, М.Дементьев. Вокруг Пушкина. У нас писатели взяты из высшего класса общества - аристократическая гордость сливается у них с авторским самолюбием. А.Пушкин. Письмо А.А.Бестужеву, май 1825 г. Аристократическими республиками были в древности - Спарта, Рим; в средневековой Европе - Венеция, Псковская и Новогородская феодальные республики и др. БСЭ.
АРИСТОКРАТИЧНЫЙ. Подобный аристократии, аристократам; изысканный, утончённый, изящный. Антоним: демократичный. Аристократичн|ый: ~ый человек, характер, подход; ~ые манеры. - Синьор Глинка, простонародность в вашей опере аристократична. Б. Вадецкий. Глинка. Сравните: аристократическое отношение - отношение, свойственное аристократам, аристократии; аристократичное отношение - отношение, подобное тому, что можно встретить в аристократическойсреде.

Смотреть больше слов в «

Аристократизм - это свойство накапливать, сохранять и передавать культурные ценности. В общепринятом смысле аристократизм связан с правлением - греческое слово, в буквальном переводе означает "правление лучших". Мы будем говорить об аристократах женского пола .

Аристократки могут находиться у власти, как это было в Средневековье, а могут и не находиться, могут сильно выделяться как элитарный круг, а могут и не очень выделяться - все это зависит от того, какая приходит эпоха и как складываются обстоятельства.

Важнейшей чертой аристократок является именно способность видеть среди общей массы произведений искусства, течений моды, обычаев, нравов, которые создают эстеты, те лучшие образцы, которые по праву можно назвать культурными ценностями, которые впитали в себя много законов и могут служить эволюции следующих поколений.

Если женщина родилась в семье аристократов , то она обязательно получит с воспитанием некоторую степень заполненности этого уровня, даже если у нее нет аристократизма от природы, т.е. врожденного. Ее внимание фиксируют на ценных произведениях искусства, ей привьют
хорошие манеры, обходительность, вежливость, внимательность к людям, сдержанность в проявлении эмоций и т.д.

Т еперь рассмотрим, что будет происходить, если аристократка родится в семье, где родители имеют другие уровни заполненности. Сдержанность в эмоциях проявится сама собой, а вот хорошие манеры она набрать не сможет. Зато когда подрастет, то будет тянуться к людям, у которых они есть, и быстро их впитывать. Врожденное чутье будет показывать ей, какую музыку лучше слушать, в какие кружки и секции лучше ходить, какие книги несут богатое внутреннее содержание, а какие яркие, но пустые и т.д.

В общих чертах портрет аристократки можно обрисовать так:

Поведение на людях и дома не отличается. Аристократка не может позволить себе выйти за рамки своего этикета, даже если она устала, расстроена, рассержена и т.д. Она корректна и вежлива как на работе, так и дома.

Аристократка не сбрасывает на домашних накопившуюся энергию раздражения, усталости, не навешивает на других свои трудности и проблемы. Она стремится все решить внутри себя, у нее не бывает панибратства.

Аристократка держит людей на некоторой дистанции, к ней не просто "залезть в душу". Она не позволяет людям проявлять по отношению к себе грубость, фамильярность, развязность.

Аристократка может обмениваться с близкими людьми энергетиками таких чувств, как радость, любовь, тепло, но даже близким она не позволит валить на себя проблемы, которые те должны решать сами.

Аристократка строга и требовательна по отношению к себе и по отношению ко всем остальным - близким и дальним людям. Кстати, это качество незаменимо, если женщина хочет стать хорошим учителем. Речь идет не о педагоге-профессионале, которая хорошо знает и читает свой предмет, а потом уходит из аудитории и больше не связана с учениками. Речь идет именно об учителе, то есть человеке, закладывающем своим ученикам, детям, воспитанникам какую-то духовную базу. Учитель - это тот, кому подражают, с кого берут пример, кого слушаются, а не только слушают.

Она обладает большим влиянием на умы людей, пользуется уважением. Вот для тех, кто хочет стать именно учителем для детей, учеников колледжа или школы, для тех, кто хочет стать учителем в йоге и т.д. необходима эта черта аристократок, строгая требовательность по отношению к себе и к другим, да и вообще - аристократизм.

Внешний вид у аристократок обычно отличается аккуратностью.

Стоптанных тапочек, торчащих из брюк помятых рубашек, недоделанных причесок на дамских головках, запятнанной одежды и т.д. мы на аристократках не увидим. От природы это леди, носящие аккуратную одежду, которая поддерживает их в состоянии собранности. Их энергетическое поле постоянно подтянуто и обычно имеет узковатую вертикальную форму.

Женщин-аристократок можно отличить в наше время по такой интересной особенности: они могут ходить по магазинам, при этом ничего не покупая, потому что не хотят или просто нет денег, но зато они отмечают отдельные фасоны, удачные формы одежды или интерьера, вещи, обладающие эстетическими достоинствами. Так выражается их черта - умение видеть культурные ценности даже в формах материальных вещей.

Е сли какая-то вещь имеется дома и признана семейной реликвией, передаваемой по наследству, то аристократки к ней относятся очень бережно и серьезно, вкладывая в сохранение ее большое значение и много энергии. В воспитании детей они следят за тем, чтобы ребенок впитывал
культуру - читал умные интересные книги, разбирался в стихах, посещал выставки, усваивал манеры, вежливость и т.д. Аристократки вообще хорошие воспитатели и учителя.

Теперь о негативных сторонах этого уровня: во-первых, аристократки - люди установочные. Если что-то принято, то поменять это им очень трудно. Аристократок отличают жесткие рамки поведения, четкие каноны этикета, незыблемые ценности, за которые они крепко держатся и начать менять что-то, играть роли, все перестраивать, как это часто бывает необходимо для духовной эволюции, им очень трудно. Снимать установки, чистить подсознание от чужих программ - все подобные виды психической работы даются аристократкам очень нелегко.

И еще один крупный недостаток - аристократки склонны общаться с подобными себе, что приводит к созданию избранного круга. Это может проявляться от размеров семьи до целого сословия в государстве.

Казалось бы - что плохого? Но дело в том, что на тех, кто не имеет аристократизма или не входит в круг избранных, у аристократок часто идет сильное презрение. Оно может носить глухой, невыставленный характер, но меньше от этого не становится. При этом сильно возрастает гордыня - это бич большинства аристократок. У них гордыня может стоять в стержне психики, во всех клеточках тела, она как бы несет защитные функции, т.е. не позволяет им забыть, что они избранные, белая кость, не позволяет смешаться с другими людьми. При духовной работе аристократам приходится очень тщательно отслеживать это качество и долго терпеливо убирать из своего подсознания.

Итак, основные качества аристократок .

Достоинства:1. Чувствование культурных ценностей.2. Способность хранить культурные ценности и передавать их детям, ученикам.3. Требовательность к себе, к другим, собранность.

Недостатки:1. Установочность.2. Гордыня, элитарность, иногда презрение.

• < Ошибки вызывают симпатию
• Правила истинной леди >

С давних времен считалось, что аристократизм передается по наследству. Это высоко поставленные люди, которые уважают себя и окружающих, они культурные и продвинутые во всех сферах жизни. Аристократы могут стать опальными, обедневшими, но они достойно держат «марку» чести, которую никогда не будут пачкать недостойными действиями в любой ситуации. С ними можно поговорить на различные темы они могут дать хороший совет с осмысленными действиями.

Чувство достоинства — это черта нравственного аристократизма. Такой тип встречается и среди разбойников и рыцарей. Аристократический тип это всегда личность каждого человека. В самую первую очередь такой человек за свои поступки отвечает перед собой, а не перед обществом.

Аристократия (власть лучших)- это форма правления в руках значимого, умногочеловека, который оценивает свою жизнь с пользой для общества. Имеет правления тот, кто имеет славу мудрого и мужественного. Знаменательные греческие философы Платон и Аристотель, разработали идею аристократии. нет их мнению аристократ-это самый достойный представитель общества, который несет ответственность за свои поступки и входит в состав правительства.

Представители «аристократического» типа, практически всегда противостоят моральным нормам своей эпохи. Они или позади или впереди, когда жизнь казалось бы совершеннее и лучше, чем сегодня. Нравственная ориентация этого вида -индивидуальность.

Аристократия это такая форма правления, когда власть государства сосредоточена в руках привилегированных граждан. Аристотель и за Платоном, аристократия это идеальная форма государственного строя.

Главными чертами аристократии по версии Платона:

— труд рабов;
— государством должны руководить философы;
— главными в государстве являются аристократы и воины;
— ремесленники занимают низшее звено;
— население государства разделяется на три части;
— частной собственности не должны иметь военные и философы.

Аристократия, как форма правления противопоставляется демократии и монархии.

Аристократическими республиками были такие государства, как: Рим, Спарта и Карфаген, в средневековой Европе это Псковская феодальная республика, Новгородская феодальная республика и Венеция.

Аристократия такая древняя, как и человечество. Древнегреческие философы установили стандарт поведения, признали важность некоторых лиц, и их преимущество.

Для аристократов есть такие важные элементы:

— образование;
— ответственность за свои поступки;
— богатство;
— вкус к жизни;
— стиль;
— праздность.

«Аристократ «это такой человек, который углублен в себе потому терпелив к чужим ошибкам и недостаткам. Он готов прощать все, помогать в любую минуту только тем людям, которые не изменяют своим идеалам и убеждениям. Чего не прощает в себе, но может простить другим.

Для аристократа свойственна важность духовная традиция. В его мотивах доминирующим является не правила среды, а правила «выше» тоесть это совесть и самокритика. Аристократ наполнен внутренним богатством духовной борьбы и переживаний.

Итак, главная нравственная ценность «быть самим собой» поэтому он ориентирован на верности духовным традициям, мотивам поведения, чистоте идеалов.

Знания про аристократию широко разошлись по всей стране. И решили, что есть один способ определить способен ли человек быть у власти и управлять, это посмотреть его родословную. Думали, что аристократ-это тот, у кого родственники и родители были богатые и знамени люди. К которым могли равняться, прислушиваться люди у которых не такие достояния, чтобы они стремились достичь такого же идеала. То есть, стать: умным, ответственным, стараться повысить финансовый статус и иметь вкус к жизни.

Глядя на то что говорит А. Шопенгауера, Ф.В Ницше они вступили не только против моральных отношений (какие не совершенны), ну и против системных норм моральной поведению, которые «переделывают и переоценивают ценность» моральных.

Как говорил философ, «Чтобы освободить жизнь, необходимо уничтожить мораль». Образность мнений Ф.В.Ницше , осведомленность и обоснованность их высказываниями, мифами, которые усложняют его философские концепции.

Вот почему некоторые авторы увлекаются его идеями, а другие, напротив, называют его человеком который в душе является духовным полководцем фашизма. Разновидность морали, как говорил Ф.В. Ницше , принадлежит к морали «наилучших», или к тем которые относятся в категорию «худших».

Мораль аристократов — самодостаточность. Она появляется из самоутверждения человека как силы природы. Аристократическая мораль, ее основой является «воля к власти». Она является лучшей и больше от других норм поведения людей и жизни. Из «воли к власти» Ницше выявлял основы морали. Ценность этой морали есть те черты характера человека, которые характеризуют ее гармоничность, духовное богатство, благородность.

Мораль помощников и рабов , по мнению Ницше, сформировалась под воздействием христианской религии и античной философии в концепцию человеческой солидарности и осведомленности. В Европе, через эти рассказами и убеждениями, существует такая мораль, которая выражает возможность морали. Она, противоречивая, и имеет общие важные признаки:

Рабская мораль выражает и защищает интерес общества, но не личности, они направлены в поддержку больных, слабых, и неудачников. И этичные взгляды эту черту полностью поддерживают. Не нужно в беде оставлять, в этом проявляется человечность. Этот признак поддерживает беспомощьтных людей;

Не достижение вероятно поставленных целей и достижение цели приводит к жалобам на идеальность. Из-за этой жизни выглядит как ничтожным и не могучим. И что будет раздражает. Если не изменять обстоятельства и соглашаться со всем то человек выглядит как немогучою и не здравою. Что очень раздражает и делает ее не уверенной.Достоинство и моральные принципы теряются. Это есть главнее всего в рыси поведению.

На человека очень влияют внешние факторы. Эта мораль имеет отчужденный характер, ее представляет уму инстинктов и чувств. А познание и знание как обязательная деятельность не способствует на улучшение и не помогает. До этого же эта мораль выдается за самооценку, и как человек себя поставит перед обществом.

Также важным является выявление поведения и мысли в общество. Нужно придерживаться моральных норм. Знать меру, чувствовать собеседника, ведь для аристократа это является важным. Без этого потеряется авторитет и пожмется самооценка.

Рабская мораль заключается в удваивании личности. В человеке разделенные черты характера. Это как «добро и зло». Это представлено в самом человеке и связано со вторым «Я», из-за этого вираж — рабская мораль никогда не была хорошей, она подла и лицемерна. Как говорил Ф.В. Ницше, каждый человек это основатель своей жизни.

Должна иметь признаки сочувствия которые проповедовали и предоставляли моральные традиции. А именно главное что человек должен чувствовать себя свободной.

Ученый считал что добрым является то что изменяет «волю к власти». Это чувство делает человека совершенным и могучим. Аристократ, который чувствует себя свободным способный придерживаться слов в будь какой итуації несмотря ни на что, а также он чувствует себя сильным и независимым.

Зная что у тебя самые изысканные черты поведения, образование и доверие от людей, аристократ никогда не поставить себя выше других, тех людей которые еще не достигли таких успехов. В этом тоже проявляется эта черта.

Происходит презрительное отношение к простым людям в этичных взглядах Ницше, пренебрежение к людям. Их мысль «воля к власти» значит власть над собой, господство над собой. Но достигнув господства над собой, достигнув всех целей особенно моральных и духовных нужно переходить к господству над обстоятельствами, чтобы ни в коем случае они не мешали достижению поставленных целей.

Мысль А. Шопенгауер к воле понималась как начало чего-то нового. Как воля влияет на жизни других людей. Они становятся сильнее, целеустремленными, пытаются развиваться несмотря ни на что. Все зависит от индивида.

Есть люди которые более целеустремленные есть которые вообще не верят у себя и для них должна быть мотивация. Они разочаровываются в своих силах и опускают руки. Это унижает их и опускает человеческое достоинство. Но это не показатель за которым нужно оценивать. Главнее всего это человечность, преданность. Я считаю, что нет ничего не возможного.

И если человек хочет добиться успеха она непременно этого достигнет. Ведь аристократ, это постигание которые есть в каждого, но они по разному оказываются и имеют однородные черты. И как поведения, хороших манер, образования и стиля в одежде. Деньги помогают добывать эти вещи, но они не дают гарантии аристократии.

Сегодня считается, что из-за денег люди стают элитой. Да, деньги помогают достичь цели, они обеспечивают доступ к достижению определенных благ, как образование так и качественные услуги. Но можно стать элитой не имея больших финансов. Совершенство аристократа состоит из достойного поведения, хороших манер, образования и стиля в одежде. С помощью финансов можно приобретать эти вещи, но они не делают из людей аристократа.

Итак, аристократ это человек воспитанный, придерживаеться правил этикета, сведущий во всех сферах, которые свободно общаются на разные темы, иявляются примером для других. Я очень восхищаюсь такими людьми, ведь для меня это человеческий идеал. На таких людей равняются, ими гордятся.

С ними можно поговорить на разные темы и прийти к верному, обдуманному выводу. Некоторые люди считают что с аристократами общаться не легко, ведь они пренебрежительно относятся к другим. По моему мнению у них не должен быть такой характер поведения. Каждого человека можно считать аристократом, отличие в том что у каждого свой уровень.

Об аристократической внешности слышали все. Многие даже могут с уверенностью сказать, присутствует ли она у того или иного человека. Но вот дать этому понятию точное определение мало кто способен. Ничего удивительного, ведь даже современные ученые-социологи до самого последнего времени не могли этого сделать. Однако после нескольких лет исследований более-менее точное определение понятию "аристократическая внешность" все же было выделено. Конечно, в нем все еще существуют разногласия и неточности, но это лишь вопрос времени. И теперь все интересующиеся могут удовлетворить свое любопытство и узнать, какая же она - внешность аристократа?

Мифы о дворянах

Сразу следует оговориться, что далеко не все люди благородного происхождения обладают благородной же внешностью. Напротив - часто у самых что ни есть великих и "родовитых" представителей рода человеческого внешность самая заурядная, нередко даже с некоторыми уродствами. Причиной тому - забота о так называемой "чистоте крови", из-за которой пара жениху или невесте могла подбираться из соображений не здоровья и тем более внешности, а известности рода. Временами заключались и родственные браки, что, безусловно, негативно сказывалось на детях, родившихся в них.

Аристократическая внешность: признаки

В настоящее время благородство и утонченность можно встретить в самых разных людях. Основные признаки аристократической внешности следующие:

Поведение

Но, конечно же, аристократическая внешность создается не только вышеперечисленными признаками, но и манерой держать себя. Истинное благородство человеку придает только прямая осанка, гордо поднятая голова, прямой взгляд, изящество движений и вежливость.

"Лунные черты"

Как и любое другое стремление к лучшему, аристократичность имела свои недостатки. Так, достаточно долгое время чрезвычайно популярными были "лунные черты" - полнота, сочетающаяся с огромными бледными глазами, слишком тонкой лицом округлой формы. Но, вопреки мнению большинства, это был не прорыв и не результат тщательно рассчитанных браков, а генетический дефект, возникший вследствие половых связей между близкими родственниками.

Бастарды

Как ни удивительно, но некоторые люди даже в те давние времена понимали, что излишняя бледность, слабость и явная неприспособленность к физическому труду не есть хорошо, и стремились внести в свой род "свежую" кровь, вступая в интимный контакт с людьми "низшего" происхождения. Таким образом появлялись бастарды - дворян, аристократическая внешность которых ставила многих в тупик. Ну а если известный родитель признавал таких потомков, то они качественно улучшали свой род.

Как всегда блестящая статья Егора Холмогорова!
---

Егор Холмогоров: Дворяне в Мещанской

Игра мещанских дворян в «аристократию» чрезвычайно модна в этом сезоне и вызывает справедливое возмущение нашей почтенной публики. Потому что наши «аристократы» – вовсе не те, за кого они себя выдают.

Иногда за привычку ходить с тростью злословы обвиняют меня в «аристократических замашках». Потомку холмогорских крестьян это, право же, смешно. Трость не имеет никакого отношения к аристократизму – это принадлежность к стилю «денди».

«Новообразованные «высшие классы» России ни к чему не стремятся с таким остервенением, как к признанию их наследственного статуса и онтологического превосходства»
«Король денди» Чарльз Красавчик Браммел, реформатор мужской одежды, коего Байрон считал одним из трех величайших людей мира (наряду с Наполеоном и собой) и которому ныне в Лондоне стоит памятник, не раз говаривал: «Мой дедушка всю жизнь был камердинером, причем камердинером превосходным».

А автор первого русского дендистского романа – Александр Пушкин – жаловался: «Смеясь жестоко над собратом, писаки русские толпой меня зовут аристократом – смотри, пожалуй, вздор какой». Живущему трудами рук своих потомку одного из древнейших боярских родов – Ратшичей – сопричастность к «аристократам» наряду с потомками обласканных Петром торговцев блинами казалась оскорбительной. «Я сам большой: я мещанин». Это, право же, лучше, чем «в Мещанской дворянин», как высмеянный Пушкиным Булгарин (Мещанская в то время была улицей публичных домов).

Игра мещанских дворян в «аристократию» чрезвычайно модна в этом сезоне и вызывает справедливое возмущение нашей почтенной публики. Одна барышня, дочь второстепенного олигарха, модная галеристка и знаток модного искусства, написала в модном журнале статью на модную тему: как принимать в штат и увольнять прислугу.

Не смущайтесь тому, что ничего не слышали ни о сей модной даме, ни о модном искусстве, ни о модном журнале: модное – это то, что считают модным модные люди, то есть те, кого признали модными модные люди – не нам с вами чета. Достаточно того, что уже заголовок «Увольнять прислугу нужно быстро и при свидетелях» отдавал некоторым излишним холодом. А тут и там перемежавшие навязчивый «продакт плейсмент» чистящих серебро средств фразы имели примерно следующий характер: «нельзя повышать голос на прислугу, позволять эмоции можно только с равными себе».

И грянула буря – автор статьи выслушала все, что думают читатели о ее внешности, ее платьях, ее манере, ее литературном стиле, ее чванстве и самозваном аристократизме с десятью департаментами слуг. Кто-то писал длинные насмешливые пародии. Кто-то коротко и четко предложил: «Расстреливать новоявленных буржуинов надо быстро и без свидетелей».

Напуганная просто Мария сочла, что все-таки придется извиниться. Но, вот беда, извинение было опубликовано на... английском языке. Хотя и сама статья, и возмущение были на русском. Возможно, это было продолжение костюмированной игры в дворянки. В конечном счете – Татьяна Ларина «по-русски плохо знала... и изъяснялася с трудом на языке своем родном». Но вот только Татьяна «журналов наших не читала», не то что писать в них трактаты о том, как переименовать Акульку в Селину.

Этот комичный инцидент высветил болезненную для нашего общества проблему – аристократически-барские притязания наших нуворишей и крайне болезненную реакцию общества на эти притязания.

Потомки российских богачей или успешных чиновников, наживших состояния известными способами начиная с эпохи «приватизации» и потому рассматриваемых нами не как «добившиеся всего сами успешные бизнесмены», но как воры, по которым веревочка плачет, вдруг начинают воображать себя аристократией, а то и косплеить «лучшие британские дома».

Меритократия – пусть и в самой пошлой форме власти тугого кошелька – по крайней мере предполагает за всеми остальными людьми возможность добиться того же самого. Гораздо хуже звучат притязания на аристократизм, то есть на неустранимое и прирожденное неравенство между социальными и имущественными классами, наделяющее «аристократа» правом смотреть сверху вниз. Здесь между господином и слугой, как некогда между аристотелевскими господином и рабом, лежит принципиальная, неотменимая, онтологическая граница. Один господин по природе, другой по природе же лакей – это мудро и справедливо, ибо так устроен мир.

Поскольку идеальным литературным и кинематографическим образом аристократии является аристократия английская, то все эти костюмированные игры в «идеальное английское поместье», в «управляющих, лакеев, горничных и конюхов» и прочее, что вычитано у Джейн Остин и Агаты Кристи, воспринимаются нами особенно болезненно.

Это отождествление британской аристократии с аристократией как таковой – не вполне, конечно, справедливо. Британская аристократия – довольно молодая и сама состоит преимущественно из потомков нуворишей и дворян-выскочек, подобных Черчиллям-Мальборо. Аутентичную британскую аристократию – «кавалеров» – почти поголовно выбили во время революции XVII века «железнобокие» Оливера Кромвеля.

Другое дело, что этой новой британской аристократии удалось сохраниться в горниле революционных бурь XVIII–XX веков и приобрести за триста лет определенный лоск. К тому же – особенности британской социальной культуры были таковы, что перед Первой мировой войной (о чем можно прочесть в мемуарах Агаты Кристи) не жалели денег на штат слуг, но, отправляясь в гости, считали роскошью вызвать экипаж и шли километры по слякоти под проливным дождем. Слуги – это привилегия не столько высшего общества, сколько общества без стиральных и посудомоечных машин.

Совсем иная судьба постигла гораздо более аутентичную – французскую – аристократию, которая была вырезана, разорена, изгнана санкюлотами при Марате и Робеспьере. Она сохранилась в образе эксцентричных гомосексуалистов из романов Пруста, но «стиля» не создала. В обычном французском графе мы бы, скорее всего, вообще потомка Гуго Капета не признали, а за британского герцога приняли бы его лакея.

Но каждый раз, когда мы слышим об «английских закрытых школах» (еще в средние века иностранцы с неприязнью отмечали, что англичане не любят своих детей и мечтают их поскорее спровадить), об «увитом плющом английском поместье», о «доме в Лондоне» (прибежище богатых мигрантов из третьего мира – от арабского шейха до чукотского шамана), об «английской выучке лакеев и горничных», нам кажется, что речь идет не о покрытой трехсотлетней патиной буржуазности, а о претензиях на аристократизм, и они нас жутко раздражают.

Проще всего это раздражение списать на то, что наши «аристократы» – не те, за кого они себя выдают. По-простому – шарлатаны. Когда тебе в неподражаемой светской манере рассказывают, что в большом и уютном доме должен быть домашний кинотеатр, в котором можно в сотый раз пересмотреть «Дневник Бриджет Джонс», то становится смешно. Фильм о стареющей и толстеющей лондонской офисной алкоголичке – это уж точно не из аристократического репертуара. Как, впрочем, и травестируемый им литературный первоисточник: «Гордость и предубеждение» Остин, роман о добродетельной провинциальной Золушке, нашедшей своего принца.

Заведя себе дома в Челси и футбольные клубы в Кенсингтоне (или наоборот, возможно, я перепутал), принятыми британским хорошим обществом они не стали и демонстрируют нам свои английские подвязки в основном через модные журналы.

Нерв конфликта вокруг аристократических притязаний наших нуворишей состоит в следующем. Хороша британская аристократия или нет, буржуазна она или в самом деле феодальна, но она действительно традиционна.

Британия гордится тем, что избежала наиболее разрушительных революций и сохранила добрые старые обычаи и добрую отполированную королевскими грамотами под старину знать. Возможно, далекий предок британского герцога был конюхом, а прапрапрапрапрабабка – портовой шлюхой. Но его дед и прадед уж точно были такими же герцогами, как и он сам, принятыми в Букингемском дворце.

Тот образ жизни, который некогда вела аристократия, основанный на сословных привилегиях и феодальном праве, теперь приходится обеспечивать, затрачивая немаленькие суммы денег, но собственность чаще всего это позволяет.

Британская аристократия – это реликт, социальный атавизм, красивый, но сравнительно безвредный и оплачиваемый из собственного семейного кармана, заведенного не одно столетие назад и как минимум с отмены предоставлявших выгоды землевладельцам земельных законов в середине XIX века никому из британцев не мешающий.

Наверное, если у вас есть породистая собака со множеством медалей, вы будете прощать ей небольшие вольности и даже мелкий собачий деспотизм и бесцеремонность. Но если ваша гордость, ваш побрякивающий медальками песик однажды прикрикнет вам: «Стоять! Сидеть! Голос! Место!» – скорее всего, вы вызовете ветеринара и его усыпите.

Ситуация в России совершенно не похожа на Британию. Наша настоящая аристократия – русское боярство – была уничтожена Петром I и его преемниками в течение XVIII века. Имперская аристократия, состоящая из тех самых царских любимцев-выскочек, над которыми так зло издевался Пушкин, была уничтожена практически под корень революцией, а остатки ее – изгнаны и разорены. Их потомки – приличные благовоспитанные и непритязательные люди, которые, когда иногда заезжают в Россию, производят очень милое впечатление.

У этих людей старинных веков была, кстати, отличная книга по «хаускипинг», она так и называлась – «Домострой». Самая безвинно оклеветанная русская книга, которую наши друзья прогресса решили представить как руководство по битью жены, хотя на самом деле это книга по созданию образцового, рационального и экономного домохозяйства, управлению тем самым штатом слуг и разумным этическим требованиям к этим слугам – не пить, не воровать, а главное – не выносить секретов дома за его ворота ни под каким предлогом. Книга, написанная с куда большим тактом, достоинством и практическим смыслом, чем современная журнальная болтовня.

«Слуги – это привилегия не столько высшего общества, сколько общества без стиральных и посудомоечных машин»
Так или иначе, никакого аристократического атавизма, никакого реликтового аристократического образа жизни у нас нет и, по условиям советского общества, сохраниться не могло. Мы все – урожденные эгалитаристы и больше всего приучены ненавидеть «мажоров», то есть детей советской номенклатуры, лезущих в первые ряды.

Это, кстати, никак не было связано с темой слуг – домработницы существовали у минимально обеспеченных советских людей всю эпоху до распространения бытовой техники – вспомним чреду советских кинодомработниц от Анюты в исполнении Любови Орловой в «Веселых ребятах» до Нины в исполнении Ирины Муравьевой в «Карнавале». «Двадцать лет лакеев нет», – приговаривали перед войной, и тем не менее по переписи 1939 года в СССР насчитывалось полмиллиона официальных домработниц.

Потребность в наемном домашнем труде – это функция от домохозяйства, а не от социально-классового расслоения. И домашний труд у нас как был, так и остается востребованным, но, по психологии отношений, немножко общинным, подобным крестьянским «помочам» в деревне. За прошедшие десять лет у нас в доме немало перебывало наемных помощниц – нянь, уборщиц, немножко кухарок. Со всеми были добрые и равные, чуть-чуть колхозные отношения.

Лишь один раз я столкнулся с настоящей подставой – со стороны дамы, которая позиционировала себя как профессиональная няня и раз пятнадцать повторила, что «дорого стоит». Когда нам нужно было идти с малышом в поликлинику на прививку и все одетые и спеленутые стояли в коридоре, она внезапно позвонила и сообщила, что не придет и вообще увольняется. С тех пор я решительно предпочитаю советских «домработниц» постсоветской «прислуге».

Воспроизведение нынешними нуворишами манер потомственной родовой аристократии выглядит для нас опасно и нелепо, так же как если бы наш копчик начал удлиняться и превратился бы в длинный хлещущий по сторонам хвост. Между тем новообразованные «высшие классы» России ни к чему не стремятся с таким остервенением, как к признанию их наследственного статуса и онтологического превосходства. Базируя свой стартовый капитал на краже и насилии, они ни о чем так не мечтают, как о признании себя людьми другой, высшей породы.

Те, кто попроще и погрубее, играют в «барина», да еще время от времени покрикивают про «поротые задницы» и «конюшню», каковой дискурс безошибочно выдает вахлака в любом «барине». Для аутентичной русской аристократии было характерно если не отрицание, то хотя бы смущение крепостным правом. Из этой среды выходили декабристы, революционеры, просветители. Мелкий садизм в духе «диких помещиков» был характерен в основном для «выслужившихся» в потомственные дворяне и приобретших имения нижних чинов.

Наша незаконнорожденная (не будет ли справедливей назвать ее прямо – ублюдочной) «аристократия» в качестве инструмента самоутверждения выбрала деньги – то единственное, что у них есть помимо голого насилия. А в качестве способа самоутверждения она избрала презрение. Они непрерывно дают вам понять, что бесконечно вас превосходят, что они не таковы, как все, что вы, не имеющие миллиарда, можете отправиться туда, где в итоге оказался автор этого бессмертного изречения.

Именно это презрение «расы господ» (перемежаемое платными вставками в тексты) и составляет основное содержание их модных журналов, сайтов и разговоров на тусовке. Не вздумайте себя посчитать их ровней. Они мало того что не настоящие, даже не забавные, как была бы забавна дворняга, вообразившая себя бладхаундом. Если эта дворняга начнет пускать слюну бешенства и впиваться людям в ляжки, проживет она недолго.

Есть еще один – чисто экономический – аспект бытия наших самоназначенных высших классов. Их «золотая молодежь» сплошь состоит из эмигрантов.

Благосостояние их родителей покоится на крови и поте русских рабочих, на костях, залитых в бетон прямо на стройке гастарбайтеров. Они вырвали это благосостояние у сотен таких же бандитов и жуликов, как и они сами – убивая, предавая, воруя, стелясь до земли, блефуя по-крупному.

Дети этих разбойников русского бездорожья там получают образование, там живут, там воображают себя частью тусовки, а сюда залетают именно для того, чтобы черкнуть пару строчек в модный журнал. Они не связывают с Россией ни настоящего, ни будущего. И, наверное, если санкционные и военные передряги забросят их в Россию дольше чем на месяц – умрут от черной тоски.

Но вот загвоздка. Даже самый энергичный папочка-разбойник не вечен. Даже если он избежит посадок, рейдерства, люстраций, санкций и национализаций, однажды он умрет в лондонской клинике. И произойдет это гораздо раньше, чем хотелось бы.

И вот мне искренне интересно, как заграничные дети этих разбойников, у которых связей с Россией чуть меньше чем ничего, будут сохранять папочкино богатство, отстаивать его от молодых волков, образовавшихся из гопников с окраин и прошедших тяжелую и унизительную лестницу подъема вверх по нашей вертикали.

В стране с приличным отношением к частной собственности сберечь кое-что было бы возможно, но именно усилиями поколения нуворишей-отцов никакого уважения ни к какой частной собственности у нас нет и, увы, еще долго не будет.

На следующий день после того, как папочка закроет глаза, все источники благосостояния, на которые и содержатся батлер, шофер, гувернантка, горничная, кухарка, гардеробщица, давальщица и подавальщица, растают как дым. Доживать придется в лучшем случае в Брикстоне.

Честертон в свое время писал, что единственным оправданием аристократии и ее играм в ХХ веке был театр красивой и счастливой жизни, которую она показывала простонародью:

«Люди всегда мечтали о расе беззаботных, свободных счастливцев и населяли ими то неведомый остров, то небесный город. Счастливцами этими бывали феи, боги, жители Атлантиды. Бывали ими и аристократы. Восхищаясь знатью, люди не поклонялись гордыне и презрению, как утверждают некоторые глупые немцы.

Никто не восхищается гордыней, а за презрение платят презрением. Они наслаждались зрелищем счастья, особенно прекрасным, если счастливы молодые. Вот что такое, в самом лучшем случае, старые университеты; вот почему можно их оставить как есть. Аристократия не тирания, даже не злые чары. Она – видение. Любуясь ею, мы по доброй воле любуемся чьей-то радостью».

Аристократический театр очень полезен, потому что учит простонародье хорошим манерам, хорошему вкусу, тому, как можно жить и наслаждаться жизнью. Аристократы живут лучше всех в том числе и для того, чтобы в конечном счете все зажили как аристократы. Так, по крайней мере, полагают многие социологи.

Правда, и в этом театре лучшие «аристократы» получаются как раз из выскочек: помянутый уже Чарльз Браммел научил Европу одеваться. Говорят, что он же научил ее и часто мыться, переучил пропахшую потом и мочой Версаля, залитую терпкими духами европейскую аристократию гордиться запахом чистого тела.

Впрочем, другие утверждают, что гораздо больше Браммела распространению гигиены способствовали французские тюрьмы и казармы, для которых и был впервые внедрен душ, без которого наша жизнь сегодня немыслима.

Однако трудно придумать извинения для «высшего общества», возвышающего себя через культивацию презрения к «быдлу», «ватникам», «пролам» и «плебсу». Никто, кроме рабов, по природе не будет смотреть с восторгом на богачей, развлекающихся разговорами о конюшне и порке мужичья. Честертон прав – никто не восхищается гордыней, и за презрение платят презрением.

Наше «высшее общество» самозванцев состоит из Хлестаковых. У меня для них пренеприятнейшее известие. К ним едет ревизор.